Контакты
Великие истории любви. Салтычиха и Тютчев. История любви:Михаил Врубель — Эмилия Прахова «Борьба с демонами»
Великие истории любви. Салтычиха и Тютчев.
Сразу хочу предупредить, что эта история никак не связана с великой любовью, просто она идет в цикле о любви великих и знаменитых людей. А уж Салтычиха была известна, да ещё как!!!
Дарья Петровна в молодости. В Париже ее портрет писал Франсуа Друэ. Может он её приукрасил или позднее все пороки отразились на ее внешности? Но на портрете отражена вполне приятная особа. Салтыкова Дарья Николаевна, больше известная в народе как Салтычиха, «прославилась» как самая жестокая помещица в российской истории, повинная в зверских убийствах нескольких десятков собственных крепостных. Салтычиха. По сей день ее имя вызывает ужас, отвращение… и неодолимый интерес. Ведь до сих пор историки с психологами не могут понять, что же заставило представительницу слабого пола превратиться в столь кровожадного монстра. Почему набожная московская дворянка Салтыкова стала «мучительницей и душегубицей»? Этого ни следователям того времени, ни современным ученым, составлявшим ее психологический портрет, установить так и не удалось. Не смогли доказать и убийства 138 человек, в которых подозревалась она и ее приспешники. Но даже тех зверских расправ, которые следствию удалось подтвердить свидетельскими показаниями и фактами, хватило с избытком, чтобы навсегда сделать ее имя синонимом патологической жестокости.
Дарья Николаевна Салтыкова (в девичестве Иванова), дочь приближённого к Петру I думного дьяка, состоявшего в родстве с Давыдовыми, Мусиными-Пушкиными, Строгановыми и Толстыми. Родилась в 1730 году в подмосковном селе Троицкое (ныне – посёлок завода Мосрентген, примыкающий к Москве в районе Тёплого Стана).
Где-то здесь было ее поместье. Тетка Салтыковой была замужем за генерал-поручиком Иваном Бибиковым, старшая сестра — за генерал-поручиком Афанасием Жуковым.
Дарья с детства мечтала об обеспеченном и знатном поклоннике (как все девушки дворянства), за какого и вышла замуж, как только достигла совершеннолетия. Ее мужем стал ротмистр лейб-гвардии Конного полка Глеб Салтыков, представитель не менее известной фамилии и происходивший из очень состоятельной семьи. Но семейная жизнь оказалась недолгой, и 26-летняя вдова осталась одна с двумя сынами на руках, когда ее муж погиб. Ее мать и бабушка давно жили в монастыре, и управлять поместьями в Московской, Вологодской и Костромской губерниях, в которых жило около 600 крестьян, ей пришлось самой.
Дарья Петровна Салтыкова и баронесса Наталья Михайловна.
В 26 лет Дарья стала самой богатой в Москве вдовой, владевшей имениями в нескольких российских губерниях. Детей по законам того времени у неё отобрали и определили на воспитание в гвардейский полк. Оставшись совсем одной, Салтыкова ударилась в религию и совершила немало паломничеств по святым местам, где щедро раздавала деньги «на церкву». Дарья ещё надеялась найти достойную замену своему погибшему мужу и повторно выйти замуж, однако кавалеры не появлялись, а неудовлетворённость молодой барыни нарастала с каждым днём. Она стала завистливой, вспыльчивой и агрессивной. Постоянно барыня проживала на Сретенке, а к вящему «удовольствию» местных жителей отдыхать любила в поместье Троицком — красивейшем, благословенном месте Центральной России.
Вот тут-то, среди этого благолепия, и разыгрывались основные акты душераздирающей трагедии. Всю свою злобу Дарья Салтыкова вымещала на крепостных, особенно на молодых девушках. Находя любые предлоги, недовольная помещица собственными руками избивала их палками, прикладывала к телу раскалённый утюг, выплёскивала на лица крестьянок кипяток, выгоняла их на мороз и заставляла часами стоять в проруби, по шею в ледяной воде. Особенное чувство жестокости вызывали у Салтычихи беременные женщины, которых кровожадная помещица пинала ногами в живот, отчего крестьянки теряли детей и сами умирали от кровопотери.
Слухи о лютой барыне ползли по всем окрестностям. Одни не верили страшным рассказам, другие ужасались и пытались не попадаться на глаза помещице, а ночами на телеге вывозились изуродованные трупы с обезображенными лицами ее подельниками.
Успокоиться на время бездушная барыня смогла лишь тогда, когда неожиданно сильно влюбилась в офицера Николая Андреевича Тютчева (ок. 1735–1797), деда великого русского поэта Фёдора Тютчева. Их знакомство произошло в лесу, когда барыня охотилась и вдруг услышала выстрелы. Присутствие другого охотника в собственных владениях Салтычиху так возмутило, что она велела привести смельчака и жестоко наказать того.
Когда секунд-майора Тютчева привели к разъярённой барыне она узнала в нём своего соседа и дальнего родственника, однако сменять гнев на милость не пожелала. Приказав заточить Тютчева в подвал, она продержала его в плену несколько дней, наведываясь к нему в темницу и пытаясь унижать статного и видного мужчину. Однако поведение наглой помещицы вызвало, наконец, у него такой приступ ярости, что Николай Андреевич несколько раз ударил Салтыкову. Та, впрочем, была этим весьма довольна и даже соизволила впустить смелого офицера к себе в покои. Так Николай Тютчев стал любовником молодой вдовы, а та настолько влюбилась в бравого секунд-майора, что даже забыла о злодеяниях и мести собственным крестьянам.
Расставаться с любовником Салтыкова не пожелала. Он вернулся в своё имение, однако часто наведывался к соседке, а их роман продолжался достаточно длительное время.
Как описывают современники, красотой барыня не блистала и больше походила на мужчину: была мужеподобна, груба, с низким грудным голосом и жестокими маленькими глазками, в которых пылали ненависть и злоба. Такая женщина вряд ли смогла быть достойной спутницей молодому дворянину, однако она надеялась выйти за Тютчева замуж. Но тот, уже наслышанный о страшных зверствах любовницы, задумал не только расстаться с барыней, но и сбежать подальше от страстной убийцы и лютой душегубки. Однако та, предчувствуя бегство любовника, велела подстеречь его и заточить в подвале. Спустя несколько ночей, проведённых в темнице, Тютчеву удалось выбраться и сбежать от мстительной любовницы, а через несколько месяцев он посватался к небогатой соседской помещице Пелагее Панютиной, которая была давно влюблена в смелого офицера.
В 1762 году Николай Тютчев женился на Панютиной. Узнав об этом, разгневанная Салтычиха велела своим приближённым поджечь дом бывшего любовника. Когда же планы коварной мстительницы стали известны Тютчеву, они с женой окончательно решили покинуть Москву и отправиться в своё брянское имение. Дарья вынашивала новые планы мести и даже устроила на дороге засаду, желая схватить неверного возлюбленного и убить его вместе с молодой супругой. Однако, просчитав всё до мелочей, Николай поехал по другой дороге.
Оскорблённая и брошенная Салтычиха с ещё большей ненавистью стала вымещать злобу на крестьянских девушках. Она продолжала избивать их, ошпаривать кипятком, подпаливать волосы, вырывать уши, морить голодом и кидать в ледяную воду.
Измученные крестьяне часто убегали от злобной барыни и писали на неё жалобы, но их просьбы не были услышаны. Обширные родственные связи Салтыковой и щедрые подарки должностным лицам позволяли «спускать жалобы на тормозах», а жалобщиков передавать барыне на расправу. Дарья Николаевна платила чиновникам большие суммы, а те, бросая крестьянские жалобы в пыльный архив, возвращали беглецов обратно и предпочитали забывать о случившемся.
Так продолжалось до тех пор, пока на престол не взошла Екатерина Великая, задумавшая установить порядок в государстве.
Убийцу подвела крайняя ее невежественность и смекалистость двух крепостных. Помещица грамоте не разумела и, что называется, политической конъюнктуры нового правления не поняла, зато простые дворовые отлично учуяли ветер перемен. Савелий Мартынов и Ермолай Ильин (у последнего Салтычиха умертвила трех жен) бежали в столицу и подали императрице жалобу на злодейку. императрице Екатерине II, которая уже давно наслышанная о подмосковной убийце, Императрица велела взять её под арест. Делу дали ход. Следствие поручили проводить надворным советникам московской Юстиц-коллегии Степану Волкову и Дмитрию Цицианову, но под контролем Сената и при периодических докладах лично императрице, что и позволило довести его до конца. Стоит отметить редкую для того времени добросовестность и старательность следователей, которым пришлось столкнуться с жестким противодействием московских чиновников. Изучение изъятых у Салтыковой счетных книг и допросы дворни позволили составить список из 138 человек, в смерти которых могла быть повинна помещица (50 человек числились «умершими от болезней», 72 — «безвестно отсутствовали», 16 — числились «выехавшими к мужу» или «ушедшими в бега»). Судьбу этих людей предстояло кропотливо изучить. Следователям повезло, благодаря рутинной московской бюрократии в архивах канцелярии московского гражданского губернатора, Сыскного приказа, московского полицеймейстера сохранилось более 20 документов (жалоб крепостных на помещицу, актов осмотра тел и др.), которые были приобщены к делу. Судьба жалобщиков оказалось плачевной. Часть из них была сослана Салтыковой в Сибирь на каторжные работы (помещики в то время такие права имели), другие были жестоко биты и отправлены в дальние поместья (этим еще повезло) или содержались во внутренних застенках, оборудованных в подмосковной усадьбе Троицкое, этих выпустили только в период следствия. В связи с тем, что остающаяся на свободе Салтыкова всячески препятствовала проведению следствия, Волков подготовил на имя императрицы прошение об отстранении помещицы от управления своим имуществом и деньгами, взятии ее под стражу и разрешении на ее допросы под пыткой. А также просил санкционировать проведение повальных обысков и допросов в поместьях Салтыковой и в московском квартале на Сретенке, где расположен дом обвиняемой. Все просьбы, кроме разрешения пыток, были удовлетворены. Следствие вступило в новый этап. В феврале 1764 г. Салтыкова была взята «под караул». Видя серьезность намерений власти, свидетели стали разговорчивее, а противодействие со стороны московских чиновников уменьшилось. Дело начало наполняться конкретными фактами. Соседи Салтыковой и священники близлежащих церквей, Введенской и Иоанна Белоградского (похоронить человека можно было только при участии священника), смогли сообщить конкретные даты и имена убитых, что подтвердилось и при допросах дворовых людей. Масштабы допросов кажутся невероятными для того времени. В Москве, подмосковном Троицком и прилегающих к нему деревнях было опрошено более 430 человек. Очень важными оказались показания священников, которые приглашались исповедовать умирающих и могли подтвердить, что причиной ряда смертей стали жестокие истязания. Было несколько случаев, когда московские священники отказывались хоронить женщин со следами убийства и требовали предъявления тел полиции для получения официальных разрешений на захоронение. В этих случаях убитых отвозили в Троицкое, где их похороны возлагались на старосту и местного священника. Но даже в подвластном Салтыковой Троицком случались «сбои». В июле 1762 г. в Троицкое привезли еще живую Феклу Герасимову, которую следовало похоронить. По показаниям старосты Ивана Михайлова «и волосы у нее были выдраны, и голова проломлена, и спина гнила». Даже староста, ранее беспрекословно выполнявший требования помещицы, не выдержал. Тело умершей при нем женщины он повез обратно в Москву в канцелярию московского гражданского губернатора. Чиновники были вынуждены пригласить врача и сообщить в полицию. Врач Федор Смирнов, осматривавший тело, письменно зафиксировал многочисленные телесные повреждения, которые могли стать причиной смерти. В сыскной полиции дело замяли, тело отправили обратно в Троицкое для захоронения, но акт, подписанный Смирновым, сохранили. Подобных актов в полиции оказалось несколько. Еще в 1757 г. Салтыковой была забита до смерти беременная Анисья Григорьева. Так как скончалась она без причастия, приглашенный священник отказался хоронить тело без официального разрешения. В полиции врач Николай Тележкин засвидетельствовал наличие на теле многочисленных открытых ран и следов побоев, а также гнилостных изменений кожи в области ранений, что свидетельствовало о долгих мучениях погибшей. Полицейские зафиксировали и слова мужа убитой, что она скончалась от побоев помещицы. Эти слова стоили ему жизни, по возвращении из полиции он был жестоко избит и сослан в дальнее поместье, где вскоре скончался. Всего же в ходе следствия была доказана вина Салтыковой в смерти 38 человек, в смерти еще 26 человек она была «оставлена в подозрении», так как достоверных доказательств собрать не удалось. Были зафиксированы факты жестоких истязаний и побоев, жертвы которых остались живы. А также установлена ее вина в «злоумышлении на жизнь капитана Тютчева». Подручные Салтыковой, назначенные для расправы над бросившим ее любовником, побоялись убивать офицера и смогли предупредить его о готовящемся покушении. В октябре 1768 года, когда следствие, наконец, было закончено, вышел приговор Екатерины II Дарье Салтыковой. В нём помещица лишалась всех имений, дворянского сословия, титулов, была приговорена к смертной казни, которую потом императрица заменила пожизненным заключением, и лишалась права называться женщиной. Согласно царскому постановлению надлежало впредь именовать «сие чудовище мущиною». 17 ноября 1768 года на Красной площади состоялась гражданская казнь помещицы, которая около часа простояла на морозе, привязанная к позорному столбу с надписью «Мучительница и душегубица», после чего её отвезли в подземелье Ивановского монастыря. По приказу императрицы Екатерины Салтычиха не должна была видеть солнечный свет. Её имущество было передано сыновьям, с опекой до их совершеннолетия. Священник Петров из Троицкого и двое подручных помещицы были биты кнутом, клеймены и сосланы в Сибирь на каторжные работы. Из московских чиновников, несколько лет потворствовавших преступлениям Салтыковой, никто не пострадал.
Соборная церковь в Ивановском женском монастыре. Слева пристройка, в которой содержали Салтыкову.
До 1779 г. Салтыкова содержалась в Ивановском женском монастыре в специально построенной подземной камере, которая носила название «покаянной», ее высота не превышала 2,1 м, помещение находилось под землей, в нем не было окон, свет никак не мог туда проникнуть. Заключенной не разрешались прогулки, из темницы ее выводили лишь по крупным церковным праздникам, к маленькому окошку храма, чтобы она могла слышать колокольный звон и издалека наблюдать службу. В подземелье монастыря Салтыкова находилась 11 лет, после ее перевели в каменную пристройку храма, в которой имелось небольшое окошко и решетка. Москвичи специально посещали монастырь в надежде сквозь решетки увидеть знаменитую Салтычиху. До наших времен не дошло ни одного документа, в котором бы указывалось на покаяние Салтычихи.
Посетителям монастыря было дозволено не только смотреть на осужденную, но и разговаривать с ней. Есть слухи, что после 1779 года Салтыкова родила ребенка от солдата-охранника. Бывшая помещица содержалась в каменной пристройке храма до самой своей смерти. Скончалась она 27 ноября 1801 года.
Подмосковное имение Троицкое и деревня Тёплый Стан, в котором совершала злодейства кровожадная помещица, были проданы сначала мужу родной сестры Салтычихи, брянскому дворянину Ивану Никифоровичу Тютчеву, а затем Николаю Тютчеву, который вместе с женой скупал участки земель и крестьян. Спустя несколько лет Тютчевы стали довольно состоятельными людьми, во владении которых числились более двух тысяч крестьянских душ.
Николай Андреевич Тютчев скончался в 1797 году, а спустя четыре года, в 1801 году, умерла и Дарья Салтыкова, прозванная в народе Салтычихой.
По страницам книг и документов:
История любви:Михаил Врубель-Эмилия Прахова «Борьба с демонами»
Все началось с того, что молодому начинающему художнику Михаилу Врубелю предложили восстановить фрески Кирилловской церкви в Киеве. Другие художники не соглашались на эту работу – денег им обещали немного, а главное – сама церковь пользовалась дурной славой. Дело в том, что собор находился на территории знаменитой на весь Киев «Павловки» – сумасшедшего дома…
Константин ФЕДОРОВ
Добавить комментарий