«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о ворах в законе — генералах преступного мира. Появившись в начале XX века, они очень скоро встали во главе организованной преступности СССР, а затем России. В предыдущей статье мы рассказывали о Рафаэле Багдасаряне (Сво Раф), авторитете международного масштаба, прощание с которым на три дня примирило воюющие страны. В отличие от «дипломата» Сво Рафа, вор в законе Андрей Исаев (Роспись) прославился как борец за справедливость. Обладатель колоритной внешности, он в 90-е годы объявил войну чеченским бандитам и лжеворам с Кавказа, которые покупали титулы за большие деньги. Враги обещали за голову Росписи награду в полмиллиона долларов, за ним охотился один из лучших киллеров Алексей Шерстобитов (Леша Солдат), но загадочная смерть настигла Исаева в польском городке Познани…

Школа улиц

Будущий непримиримый борец с кавказскими беспредельщиками, вор в законе Андрей Исаев (Роспись) появился на свет 21 июня 1961 года в Москве. Когда школьник Исаев вступил в тяжелую пору пубертата, он оказался предоставлен сам себе: родители целыми днями пропадали на работе, а вечерами заниматься воспитанием щедрого на колкости подростка не особо стремились. Но у него были свои институты: он связался с уличной шпаной и вместе с новыми приятелями наводил страх на округу, задирая прохожих.

Правда, простым хулиганством дело не обошлось — в 16 лет Исаев с товарищами ограбил москвича. Следователям удалось доказать, что подросток был в банде одним из заводил, и в 1977 году Исаев отправился на четыре года в колонию под Ярославлем. Молодой арестант отбыл срок от звонка до звонка и в память о первой ходке обзавелся несколькими татуировками. Свою кличку Роспись, или Расписной Исаев получил именно благодаря увлечению наколками: говорят, на его спине не осталось ни сантиметра «чистой» кожи — всю ее занимали татуировки.

Оказавшись на свободе, Исаев решил не отступать от выбранного пути и сколотил новую банду, которую ориентировал преимущественно на воровство: подельники Росписи обчищали карманы ничего не подозревающих москвичей и вскрывали квартиры. Работали по наводке — старались выбрать момент, когда хозяев не было дома, но если допускали в этом плане промах, то просто связывали владельцев жилья и спокойно забирали ценности. На убийства бандиты не шли — это было делом принципа.

В таком режиме бригада Исаева «проработала» всего год, после чего во время очередного грабежа попалась стражам порядка. На этот раз по вердикту суда, оглашенному в 1982 году, Расписному предстояло распрощаться с волей на долгих шесть лет. Эта ходка подарила Исаеву судьбоносное знакомство с авторитетным вором в законе Василием Бузулуцким.

Матерый наставник

К началу 80-х вор Вася Бузулуцкий (именно так звучала его кличка, которая, в отличие от прозвищ других воров, не разнилась с настоящим именем и фамилией) считался настоящей легендой криминального мира, закаленной ГУЛАГом. Строго следуя воровскому кодексу, Вася прошел все круги ада «сучьей войны» — противостояния воров старой школы и авторитетов, которые пошли на сотрудничество с властями, и выжил лишь чудом. Большую роль в этом сыграл стальной характер Бузулуцкого, при помощи которого вор раз за разом побеждал своих врагов.

О личности авторитета красноречиво говорит один эпизод из его жизни. В 70-х годах Бузулуцкий отсиживал очередной срок в колонии, расположенной в республике Коми. Режим строптивому сидельцу был положен особый: Вася был отрезан от внешнего мира и не мог слать на волю «малявы» (воровские послания). В это же время испытывал трудности и начальник колонии — зэки категорически не желали придерживаться плана и достраивать лесопилку. Тогда тюремщик предложил Бузулуцкому сделку: тот уговорит сидельцев взяться за дело и взамен отправится на другую зону, с более мягкими условиями. От безысходности Вася согласился.

Условия сделки выполнили обе стороны: зэки достроили лесопилку, а вора перевели на новое место. И тут до Бузулуцкого стали доходить слухи, что в прежней колонии фраера (средний класс преступного мира) пытаются использовать факт его договора с тюремным начальством для того, чтобы раскороновать его и лишить возможности распоряжаться воровским общаком. Возмущенный таким грубым нарушением преступной иерархии (фраера всегда стояли на ступень ниже воров и не имели права голоса), Вася приложил все усилия, чтобы вернуться обратно на особый режим и отомстить. В итоге шесть особо ретивых в своих высказываниях фраеров были убиты, а двое оставшиеся в живых на коленях покаялись перед Бузулуцким.

…С первых же минут общения с Росписью Бузулуцкий понял: парень толковый, идейный — предпочитает жить «по понятиям», и за богатством особым не гонится. В будущем Расписной, под контролем которого окажется ряд коммерческих предприятий не только в Москве, но и в Польше, Германии и Австрии, не раз подтвердит репутацию бессребреника. Роспись тратил львиную долю криминальных доходов на снабжение всем необходимым арестантов в российских тюрьмах и СИЗО.

Вскоре Бузулуцкий взял Расписного под свою опеку, начал посвящать во все аспекты жизни криминальных авторитетов и хотел даже короновать в воры в законе, но, посовещавшись с коллегами, решил сперва сделать новичка «смотрящим» на зоне. Со своими обязанностями Роспись справился на отлично, даже несмотря на то, что у него уже в ту пору случались конфликты с некоторыми представителями преступного мира Кавказа.

Тут нужно оговориться: назвать Расписного нацистом было бы неправильно. Во-первых, его шеф Бузулуцкий, с которого Роспись старался брать пример, помимо всего прочего радел за толерантность и лично короновал первого чеченского вора в законе Султана Даудова (Султан Балашихинский).

Во-вторых, Расписной спокойно сходился с людьми любой национальности, если они, по его же критериям, были достойны уважения. Но при этом авторитет понимал: в воровском мире явный дисбаланс между славянской диаспорой и представителями кавказских групп, и остро реагировал на попытки кавказцев ущемить права представителей славянского криминального мира.

Нежеланные гости

За свое обостренное чувство справедливости Расписной был отмечен самим Вячеславом Иваньковым (Япончик) — одним из главных авторитетов постсоветского пространства. При участии Япончика Роспись в 1992 году стал вором в законе. К этому времени ситуация в преступном мире Москвы накалилась до предела: в столице появились так называемые «лаврушники», или «апельсины» — приезжие с Кавказа (преимущественно из Грузии), которые купили воровской титул за большие деньги. На деле никакого отношения к ворам в законе они не имели: практически у всех «апельсинов» не было ни одного тюремного срока, не говоря уже о каких-то специфических статьях уголовного кодекса, по которым в идеале надлежало сидеть настоящим ворам.

Помимо «лаврушников» столицу в 90-е годы атаковали выходцы из Чечни, которые быстро объединились с «апельсинами» в мощную группировку: бандиты нагло вторгались в более-менее поделенные между ОПГ территории и отбивали себе все новые коммерческие точки. У столичного криминала такая политика закономерно вызывала лютую ненависть, возникали постоянные стычки. По одной из версий, для того, чтобы навести в Москве порядок, по УДО был выпущен Япончик. В 1982 году он был осужден на 14 лет, но отсидел лишь десять. Впрочем, сам он не горел желанием сложить голову в криминальной мясорубке — и передал инициативу рвущемуся в бой Расписному.

Привыкший работать в команде, Роспись собрал для грядущей борьбы собственную бригаду. В нее вошли коронованный в один день с Расписным вор Алексей Петров (Петрик) и еще два вора в законе — Петр Науменко (Наум) и Виктор Колядов (Губа). Эта четверка составляла костяк Таганской ОПГ, единственной в своем роде группировки, действовавшей в самом сердце Москвы. Таганская ОПГ появилась в конце 80-х и специализировалась на рэкете, крышевании всех и вся, включая игорный бизнес; не брезговали ее члены разбоями и грабежами. Однако после того, как шефство над таганскими взял Роспись, группировка сконцентрировалась на борьбе с чеченскими бандитами и «лаврушниками».

Первым делом в начале 1992 года таганские разнесли практически под ноль столичный ресторан «Каштан», который находился под контролем чеченцев. По свидетельствам очевидцев, главным заводилой был лично Расписной. Тогда обошлось без жертв, но не успели чеченские бандиты сориентироваться, как по ним был нанесен новый удар. В марте 1992 года неподалеку от гостиницы «Космос» на проспекте Мира было совершено нападение на такси: в нем на деловую встречу ехали трое участников чеченской оргпреступной группировки. Киллеры буквально изрешетили автомобиль, пассажиры погибли, но водитель уцелел, что не было случайностью. Своего участия в подготовке этого акта мести Роспись даже не скрывал, а наоборот — с некой гордостью утверждал, что сам продумал схему расстрела в Останкино так, чтобы не пострадал невинный человек.

Кстати, Расписной был настолько уверен в пользе своих темных дел, что откровенно недоумевал, почему ему мешают стражи порядка. Когда авторитета после очередной потасовки доставляли в милицию, он искренне интересовался причинами задержания: мол, доброе ведь дело творю, зачем меня гоняете?

Имидж в законе

Своими действиями в Москве Роспись быстро снискал почет у воровской касты: его поддерживали не только славянские авторитеты, но и кавказские представители «истинных» законников, которые тоже были возмущены фактом появления в криминальной среде портящих им репутацию «лаврушников».

Кроме того, на имидж Расписного играло и то, что он, как полагается настоящему вору, был крайне неприхотлив в быту: шикарного жилья не имел, предпочитая скитаться по съемным жилищам, элитные машины не признавал. Правда, питал слабость к хорошим мотоциклам и часто передвигался по столице на дорогом «железном коне» японского производства. Однако Роспись был весьма категоричен в отношении других воров в законе, жестко критикуя их за склонность к чрезмерному шику. Например, на сходке в честь освобождения из тюрьмы вора Рамаза Дзнеладзе (Рамаз Кутаисский) он поддержал «третейского судью» воровского мира Датико Цихелашвили (Дато Ташкентского), который поднял на смех явившегося в норковой шубе виновника торжества — мол, такой наряд только женщинам к лицу.

При этом шевелюре Расписного могла бы позавидовать любая представительница прекрасного пола: носить модную в его среде короткую стрижку вор в законе категорически не желал. На любые замечания об этом от других авторитетов отвечал просто: мужчине не идет большой живот, а не длинные волосы. Дискуссия на этом обычно заканчивалась.

2 декабря 1992 года Роспись удостоился чести стать почетным гостем на дне рождения авторитетного вора в законе Александра Захарова (Шурик Захар), который праздновался в мотеле «Солнечный» на Варшавском шоссе.

Каждый из приглашенных понимал, что именины законника — лишь повод организовать очередную воровскую сходку. Прознали это через своих информаторов и сотрудники правоохранительных органов, которые нагрянули туда в самый неожиданный момент. Позже эту операцию назовут одной из самых крупномасштабных в истории борьбы с оргпреступностью: прямо из-за праздничного стола, помимо самого именинника, забрали несколько десятков человек, 18 из которых находились в федеральном розыске.

У участников вечеринки изъяли огнестрельное оружие, боеприпасы и несметное количество ножей. Впрочем, это была лишь малая часть того, что привезли с собой авторитеты: они крайне предусмотрительно оставили большую часть «запрещенки» за пределами мотеля — причем даже не в своих машинах. По воспоминаниям водителя лидера Ореховской ОПГ Сергея Тимофеева (Сильвестр), который также присутствовал на собрании, многие оставили оружие под охраной своих людей в заранее вызванных такси, чтобы в случае чего легко откреститься от сумок со стволами.

Среди прочих в тот злополучный декабрьский день задержали и Расписного: у него в кармане нашли гранату Ф-1. В отделение его доставили с солидным фингалом под правым глазом, однако очередным сроком для Росписи эта история так и не закончилась: помотав полгода по разным СИЗО, его отпустили под подписку о невыезде. Дальнейшего хода это дело так и не получило.

Охота на авторитета

Впрочем, вскоре Роспись и думать забыл об этом происшествии, ведь над ним нависла серьезная угроза: разъяренные дерзкими выпадами в свою сторону кавказские бандиты вынесли ему смертный приговор. Ходили слухи, что они посулили за голову Расписного награду в полмиллиона долларов. К слову, авторитет был в опале не только у кавказского криминала: бытовала версия, что они с Сильвестром решили избавиться от вора в законе Валерия Длугача (Глобус) и дали добро на его убийство. Сильвестру Глобус неосмотрительно перешел дорогу в бизнесе, а Роспись ненавидел Длугача по своим причинам: он весьма лояльно относился к чеченским бандитам и «лаврушникам».

В апреле 1993 года на выходе из дискоклуба «У ЛИССа (территория спорткомплекса Олимпийский») Глобуса застрелил Александр Солоник (Саша Македонский) — штатный киллер дружественной ореховским Курганской ОПГ. Убийство разделило криминальный мир на две части: одни одобрили расправу, другие поклялись отомстить за смерть Длугача.

Первый ответный удар Роспись получил весной 1993 года. Подстерегавший вора около его съемной квартиры киллер стрелял на поражение, но не учел того, что авторитет был в бронежилете. Пуля застряла напротив сердца. Кстати, бронежилет Расписной носить не любил и старался снимать его при каждом удобном случае, но такому небрежному отношению к собственной безопасности категорически противилась охрана: игнорируя недовольство шефа, телохранители буквально силой заставляли его надевать защиту.

Не успел вор прийти в себя после первого нападения, как атака повторилась: на этот раз враги подослали ликвидатора, вооруженного снайперской винтовкой Драгунова (СВД). Несмотря на то что Роспись, наперекор бодигардам, был без бронежилета, и в этот раз удача оказалась на его стороне. В момент выстрела перед вором возник его верный телохранитель, который принял удар на себя: пуля прошила охранника насквозь и попала Расписному в печень. Бодигард погиб на месте, а его босс был в срочном порядке доставлен в московскую больницу.

Врачи сумели извлечь из тела Росписи пулю, но с прогнозами не спешили — слишком уж серьезным казалось ранение. Тогда приближенные решили вывезти его за границу. Времени проворачивать обманную схему, подобную той, что организовал для своего выезда в США Япончик, не было, поэтому умирающего Расписного было решено доставить в Штаты под видом пострадавшего за демократию антисоветского оппозиционера, жертвы коммунистического режима. Успели вовремя: американские врачи сумели спасти ему жизнь.

Неуязвимый вор

На родину Роспись вернулся только в начале 1994 года, пройдя курсы реабилитации в лучших клиниках Франции, Италии и Германии. Деньги на восстановление были выделены из общака: памятуя щедрость Расписного, никто из воров в законе и не думал экономить на его лечении. Однако оставаться за рубежом авторитет не планировал: он понимал, что не приживется там, да и слишком уж сильно его тянуло в Москву. Оказавшись в столице, вор снял жилье, но не на свое имя: документы хозяевам скромной «двушки» в Крылатском предъявил новый телохранитель Росписи Сергей Шайхуллин. Теперь авторитет, оставив свой слишком приметный мотоцикл в гараже, передвигался по Москве на скромной «десятке».

В то время вор не знал, что на охоту за ним выйдет знаменитый киллер Алексей Шерстобитов (Леша Солдат). Приказ устранить Расписного ликвидатору отдаст его непосредственный начальник, лидер Медведковской ОПГ Григорий Гусятинский (Гриша Северный). Что толкнуло на такой шаг сторонника Сильвестра, которым считался Гусятинский, остается загадкой: Сильвестр и Роспись всегда неплохо взаимодействовали.

Не исключено, что свою роль сыграла жесткая позиция Расписного по смертному приговору, который на воровской сходке за проступки вынесли его другу, вору в законе Рустаму Назарову (Крест). Узнав о «вердикте», Расписной во всеуслышание заявил, что поквитается с каждым, на чьей совести окажется кровь Креста. Само собой, те, кто стоял за приговором, таким выпадом остались недовольны; впрочем, официально воровской мир никаких санкций против Росписи не принял, а потому решение о его устранении могло быть лишь инициативой отдельных авторитетов.

Первого апреля 1994 года Роспись в сопровождении верного телохранителя вышел из подъезда и направился к машине. Шайхуллин обогнал шефа всего на несколько шагов, которые в итоге спасли вора в законе, но стоили охраннику жизни: едва бодигард открыл дверцу «Жигулей», сработала заложенная под днищем автомобиля взрывчатка. Шайхуллин скончался до приезда скорой; кроме того, взрыв унес жизнь девочки, которая вместе с подружкой играла неподалеку от машины. По воспоминаниям Леши Солдата, он под видом рабочего подошел к девочкам и прогнал их, но те, на свою беду, сначала убежали, а потом снова вернулись. Второй ребенок на всю жизнь остался инвалидом.

Что до Росписи, которого буквально засыпало металлическим остатками кузова машины, то он и на этот раз остался жив. Едва очнувшись в столичной больнице, авторитет через своих информаторов узнал, что его планируют добивать, и спешно отбыл продолжать лечение на Кипр. То, что в России спокойной жизни ему не будет, Расписной к тому времени уже понял, поэтому постарался максимально замести следы. Между тем в Москве год спустя после отъезда авторитета произошел курьезный случай: и журналисты, и стражи порядка его «похоронили».

Выстрелы в Познани

В конце апреля 1995 года в квартире многоэтажки на Брянской улице был обнаружен труп мужчины 30-35 лет с огнестрельным ранением грудной клетки и обезображенным лицом. Стражи порядка попытались идентифицировать его при помощи соседей. Один из них, с явной печатью похмельных мук на лице, осмотрел тело и заявил, что это Расписной.

Спину покойного украшали татуировки, и милиционеры, у которых кличка Росписи была на слуху, сделали вывод, что перед ними тело Андрея Исаева. На следующий день о гибели Росписи сообщали передовицы газет. Правда, вскоре выяснилось, что от вора в законе у покойного было лишь прозвище, после чего Расписной и в публикациях СМИ, в милицейских картотеках официально «воскрес».

После этого Роспись в России видели лишь однажды — на большой воровской сходке, которая прошла 13 июня 1996 года в Ростове-на-Дону. На повестке дня стояло урегулирование отношений между славянскими и кавказскими воровскими кланами, в том числе непростых отношений между Расписным и «лаврушниками». Говорят, идти с последними на компромисс авторитет категорически отказался.

Смерть настигла его двумя годами позже — 21 июля 1997 года, в польском городе Познани. Около 18.00 Роспись со своим приближенным, местным криминальным авторитетом по кличке Роб, прибыл на перекресток улиц Познаньска и Сжалковского. Там располагался салон связи, где Расписной хотел заказать установку радиотелефона в свою машину. Выйдя из салона, авторитеты направились к машине, как вдруг рядом притормозил шестисотый Mercedes белого цвета. Дальнейшие события стали известны только благодаря показаниям свидетелей.

Из автомобиля вышли двое мужчин; они переговорили сначала с Расписным, затем с Робом, а потом внезапно достали оружие и открыли огонь на поражение. Расстреляв обоих, бандиты скрылись с места преступления. К приезду врачей скорой Роспись и его спутник были мертвы. В багажнике их машины стражи порядка обнаружили пистолет Glock, а в карманах одежды — поддельные документы. Вскоре выяснилось, что Роспись прибыл в Польшу 2 июля, а уехать планировал именно в день гибели. Выйти на след ликвидаторов и узнать причину расправы так и не удалось.

Для погребения тело Расписного доставили в Москву, где авторитеты уже договорились о выделении участка на Хованском кладбище, рядом с могилой его верного телохранителя Сергея Шайхуллина. На организацию похорон воровской мир не поскупился: например, шикарный гроб, в котором упокоился Роспись, стоил примерно 20 тысяч долларов. После отпевания в храме Нечаянной Радости в Марьиной Роще траурная процессия с ритуальным автомобилем Lincoln во главе медленно отправилась к погосту по дороге, усыпанной темно-красными розами и еловыми ветвями. Смотрители кладбища вспоминают, что прощание со столь колоритной фигурой преступного мира продолжалось до позднего вечера, после чего тело Расписного наконец было предано земле.