18 июня Президиум ЦК большинством голосов постановил лишить Хрущёва поста первого секретаря, а всего спустя 11 дней обидчики Хрущёва, исключённые из состава президиума, разъезжались на новые места работы: на уральский завод, на казахстанскую электростанцию и в Монголию.

После смерти Сталина на лидирующие роли в стране выдвинулся триумвират Маленков — Берия — Хрущёв. В этой тройке Хрущёв был явным аутсайдером, имея всего лишь пост одного из секретарей ЦК, тогда как Маленков был абсолютным лидером, совмещая посты председателя совета министров и секретаря ЦК. Берия руководил всемогущими спецслужбами, но очень скоро был свергнут объединившимися против него партийными деятелями. После расправы с могущественным силовиком его ведомство вновь было разделено на МВД и КГБ, причём КГБ был понижен в государственной иерархии из органа государственного управления (министерства) в подведомственный орган, хотя и сохранил некоторые министерские права. Госбезопасность была передана под строгий партийный контроль.
Новым главой госбезопасности после реорганизации ведомства стал Иван Серов. Он казался вполне нейтральной фигурой и был одним из немногих высокопоставленных чекистов, не имевших отношения к клану Берии. По этой причине он был одним из нескольких сотрудников спецслужб, привлечённых к операции по аресту и охране Берии. При этом Серов был хорошо знаком с Хрущёвым по довоенной совместной работе в Украинской ССР, и Хрущёв оценил, что нарком внутренних дел Серов даже в разгар политических репрессий «не копал» под первого секретаря украинской компартии, которым он тогда был.
Назначение лояльного Серова во главе КГБ существенно усилило позиции Хрущёва, который к тому моменту уже сумел выбиться в первые секретари.
Сразу же после смерти Сталина его ближайшее окружение, делившее портфели, договорилось о коллективном руководстве страной. Пост генерального секретаря было решено не возрождать. И де-факто и де-юре первым лицом в государстве стал Маленков, занявший пост председателя Совета министров. Он резко взял курс на раскручивание гаек, предложил идею мирного сосуществования социалистической и капиталистической систем, а также приоритетного развития лёгкой промышленности и производства товаров народного потребления вместо направления всех ресурсов на тяжёлую промышленность, как это было при Сталине.
Но Маленков совершил один промах, который стоил ему лидерства в политической борьбе. Оказавшись во главе государственного аппарата, он оттолкнул от себя партийный аппарат. Со сталинских времён партийная номенклатура имела множество бонусов, начиная от выплат в конвертах за лояльность и заканчивая доступом в спецраспределители, что уравнивало партийную номенклатуру и государственный аппарат. Но Маленков решил сделать ставку на государственный аппарат и принизил партийный, в рамках борьбы с бюрократией отменив номенклатуре все бонусы и привилегии.
В результате этого Хрущёв неожиданно оказался вождём маленькой партии обиженной номенклатуры среднего и низшего звена. Позиции Хрущёва усиливало и наличие в Президиуме ЦК лично близкого к нему Булганина, с которым они долгие годы дружно работали в Москве.
При помощи Булганина Хрущёв добился восстановления поста руководителя партии, только теперь им стал не генеральный, а первый секретарь. Булганин сумел убедить Маленкова выставить на голосование на Пленуме ЦК вопрос о назначении Хрущёва первым секретарём. Голосование состоялось в перерыве между заседаниями и вопрос был решён буквально за пять минут без всяких обсуждений.
Вероятнее всего, Маленков посчитал, что пост первого секретаря будет проходным, а ему самому хватит возможностей, чтобы удержать властные полномочия в руках государственного аппарата, а не партийного. Тем более что должность предсовмина исторически была первостепенной, ведь её занимали и Ленин, и Сталин, тогда как пост генерального секретаря появился в сталинские времена как чисто технический и вообще не предусматривался уставом партии.
После сентябрьского Пленума в 1953 году Хрущёв окончательно выдвинулся в лидеры партии, но вёл себя очень осмотрительно, соблюдая соглашение о коллективном руководстве страной. Он не лез в лидеры и делил власть с Маленковым. Одновременно Хрущёв вел большую работу по завоеванию лояльности партийной номенклатуры, чтобы иметь уверенное большинство на Пленумах ЦК, в которых принимали участие как члены ЦК, так и кандидаты в члены ЦК.
На это ушёл целый год. Только в январе 1955 года Хрущёв смог нанести Маленкову мощный удар. На январском Пленуме Хрущёв выступил с докладом, подвергшим Маленкова беспощадной критике. Маленков критиковался за неумелую организацию заседаний совета министров, «политически вредные высказывания», «дружбу с Берией» и «антиленинские, правооппортунистские взгляды». В довершение всего на Маленкова была возложена «моральная ответственность» за «Ленинградское дело», в рамках которого был истреблён клан самого непримиримого соперника Маленкова — Жданова. Пленум поддержал Хрущёва и его требования.
Тем не менее Хрущёв проявил мягкость. Хотя Маленков и был смещён с поста председателя Совета министров, который занял дружественный Булганин, он всё же сохранил политическое влияние, поскольку остался в составе Президиума.

Развенчание культа личности

С целью упрочения собственной власти и ослабления конкурентов Хрущёв задумал развенчать сталинский культ личности. Вопрос о необходимости огласки сталинских преступлений обсуждался в узком кругу Президиума. Отдельные члены сталинской гвардии, такие как Молотов, восприняли идею скептически, хотя Микоян и Маленков поддержали.
Старая сталинская гвардия имела все основания опасаться хрущёвского выступления, ведь он автоматически выводил себя из-под удара, поскольку успевал выступить самым первым. В этом случае коллективная вина, хоть и косвенная, ложилась на ближайшее сталинское окружение, за исключением снимавшего с себя вину самим фактом доклада Хрущёва.
Ворошилов, Молотов и Каганович поддерживали идею выступления с докладом, но с условием оговорки по поводу сталинских успехов. Кириченко, Шепилов, Микоян, Маленков, Пономаренко, Сабуров, Первухин, Булганин, Аристов, Суслов выступили в поддержку развенчания культа Сталина.

Молотов

Доклад Хрущёва на ХХ съезде КПСС и развенчание культа личности Сталина было относительно спокойно воспринято в СССР. Кое-какие проблемы возникли только на родине Сталина — в Грузии, где местные сталинисты очень негодовали и требовали вернуть всё как было. В годовщину смерти Сталина в республике произошли массовые беспорядки, участники которых начали с требований вернуть фильмы про Сталина в кинотеатры, а закончили требованиями отставки Хрущёва и передачи власти Молотову.
Молотов становился опасным для Хрущёва. Маленков и Каганович были неприметны и не слишком известны в народе, а вот Молотов воспринимался в неразрывной связке со Сталиным, на пике своего влияния он считался почти равнозначной фигурой. Знаменитый поэт и писатель Константин Симонов вспоминал: «Молотов на нашей взрослой памяти, примерно с тридцатого года, был человеком, наиболее близко стоявшим к Сталину, наиболее очевидно и весомо в наших глазах разделявшим со Сталиным его государственные обязанности».
В общем, министр иностранных дел Молотов оказался своеобразным центром притяжения для сталинистов. Важной имиджевой фигурой, ближайшим сталинским соратником. И Хрущёва это не могло не беспокоить, тем более что Молотов всё чаще спорил с ним и не соглашался со многими решениями во внешней политике. Главным камнем преткновения между Хрущёвым и Молотовым стали отношения с Югославией.
Формально Тито по многим признакам был коммунистом, но слишком уж нелояльным. На оклики из Москвы он плевать хотел ещё при живом Сталине и умело балансировал между двумя лагерями: капиталистическим и социалистическим. При Сталине отношения с Югославией были разорваны, но Хрущёв начал налаживать их. Молотов выступал против попыток подружиться со строптивым Тито.
Хрущёв использовал разногласия с Молотовым по вопросам внешней политики в качестве предлога для его смещения. Вместо министра иностранных дел Молотов стал всего лишь министром государственного контроля.

Антипартийная группа

Такое положение дел не устраивало часть Президиума. Ведь после смерти Сталина все договорились о коллективном управлении страной, а Хрущёв по одному задвинул всю старую гвардию на третьестепенные должности и в одиночку выбился в лидеры. Так появилась «антипартийная группа». Название это, конечно, является условностью, поскольку антипартийной она не была, скорее антихрущёвской, но в прессе при живом Хрущёве немыслимо было поведать об антихрущёвской оппозиции, поэтому на них повесили ярлык партийных отщепенцев.
Хотя в Президиуме у Хрущёва накопилось немало противников, сместить его было не так просто. Если с Берией это удалось исключительно усилиями Президиума, то только потому, что в этом деликатном вопросе их поддержала армия. Но теперь расклад был немного другой. Во главе КГБ был лояльный Хрущёву Серов, во главе армии — лояльный Жуков, которым не было никакого резона поддерживать заговорщиков и рисковать своими постами.
18 июня под предлогом празднования 250-летия Ленинграда было созвано заседание Президиума. По настоянию Маленкова, поддержанному большинством присутствующих, председательствующим на заседании был назначен Булганин. К изумлению Хрущёва, заседание Президиума подвергло его жёсткой критике. Хрущёва обвиняли в волюнтаризме, культе личности, отказе от принципов коллективного руководства партией. Наиболее активно выступал Маленков. Заговорщики планировали убрать Хрущёва с поста первого секретаря и вообще упразднить эту должность, а самого Хрущёва назначить министром сельского хозяйства (и, возможно, оставить ему пост одного из секретарей ЦК).

Однако сделать это надо было быстрым и молниеносным ударом, только так можно было одолеть Хрущёва, за которым стоял и партийный аппарат, и руководители КГБ и армии. Вопрос о смещении Хрущёва был поставлен на голосование. Большинством голосов, семью (Булганин и Шепилов сомневались, но, почувствовав, на чьей стороне перевес, примкнули к, как тогда казалось, победителям) против четырёх (помимо Хрущёва в его поддержку проголосовали Кириченко, Суслов и Микоян), Президиум принял решение об отстранении Хрущёва. Булганин распорядился разослать решение Президиума в республики и регионы, однако министр внутренних дел Дудоров — старый соратник Хрущёва, — саботировал это распоряжение.
Хрущёв также отказался выполнять решение Президиума, заявив, что на должность первого секретаря его назначал Пленум ЦК и снимать должен Пленум. Берия в своё время повёл себя так же, но после этих слов в зал зашли военные и арестовали его. Сейчас арестовывать Хрущёва было некому. К тому же у него были сторонники и в Президиуме. Микоян добился того, чтобы заседание перенесли на следующий день, поскольку Президиум собрался не в полном составе и нельзя было голосовать по такому важному вопросу без участия отдельных его членов.
Это позволило Хрущёву перехватить инициативу в свои руки. В тот же день были экстренно оповещены члены и кандидаты в члены ЦК. Секретариат ЦК был исключительно лоялен Хрущёву и в его интересах было добиться Пленума, который поддержал бы его. Но Президиум это понимал и Пленум собирать не желал.
Министр обороны Жуков, поддержавший Хрущёва, организовал доставку в столицу партийной номенклатуры на самолётах ВВС. Эти военные чартеры уже на следующий день привезли в столицу около ста партийных аппаратчиков. Кроме того, Жуков выразил готовность арестовать зачинщиков выступления против Хрущёва, но против этой идеи высказался поддерживавший Хрущёва Суслов.
На следующий день на заседание Президиума в буквальном смысле слова ворвались несколько десятков членов ЦК, поднялся шум, гвалт, и заседание фактически было сорвано. Президиум долгое время отказывался принимать членов ЦК и только через несколько часов уступил. Чтобы хоть как-то организовать этот хаос, секретариат ЦК начал формирование делегации для переговоров с Президиумом, в которую должны были войти самые уважаемые члены ЦК. Целью переговоров был созыв Пленума ЦК, что требовал Хрущёв.
Переговоры длились три дня, до 21 июня. К сожалению, что именно происходило за закрытыми дверями, до сих пор практически не известно, поскольку стенограммы заседаний не велось, а непосредственные участники вспоминают о событиях достаточно скупо. Известно лишь то, что по своему накалу дискуссия не имела аналогов за очень долгое время. Булганин в отчаянии стучал кулаком по столу, Ворошилов в ужасе хватался за голову, страстно выступавшего в поддержку Хрущёва Леонида Брежнева унесли из зала без сознания, с микроинфарктом. Несмотря на болезнь, он потом прибыл на Пленум, чтобы ещё раз поддержать Хрущёва.
В конце концов Хрущёв и верный ему секретариат победили Президиум и добились созыва Пленума. Заговорщики окончательно потеряли инициативу и уже не могли рассчитывать на победу, поскольку абсолютное большинство там принадлежало сторонникам Хрущёва.

Пленум

Пленум ЦК открылся 22 июня и продолжался неделю. Тон ему задал маршал Жуков, выступивший одним из первых. Сначала он выразил недоумение попыткам сместить Хрущёва, а затем подключил тяжёлую артиллерию. На Пленум он пришёл не с пустыми руками, а с папками, в которых лежали секретные документы. На всех расстрельных списках, которые принёс Жуков, стояли подписи Молотова, Маленкова и Кагановича. Кроме того, он обвинил Маленкова в шпионаже за высшим руководящим составом армии. Он предложил Пленуму оценить роль этой троицы и вынести решение, могут ли они и дальше находиться на руководящих постах в партии.
Следом выступил министр внутренних дел Дудоров, который также документально сообщил о роли заговорщиков в сталинских репрессиях, особенно акцентировав внимание на Маленкове. Далее выступали члены так называемой Антипартийной группы, хотя правильнее было бы сказать — оправдывались.
Слово предоставили Маленкову, который вступил в горячий спор с Жуковым, доказывая, что его квартиру тоже прослушивали, как и всех остальных, а Жуков уверял, что нет. Маленков говорил, что Хрущёв стал слишком сильно «тянуть одеяло на себя», поэтому президиум и предложил упразднить пост первого секретаря, дабы соблюсти принцип коллективного управления страной.
Следом выступал Каганович, который, в отличие от Маленкова, не признававшего ответственности за «Ленинградское дело», перешёл в контратаку и, хотя и принял на себя политическую ответственность за расстрелы сталинских времён, задал встречный вопрос Хрущёву: «А вы разве не подписывали бумаги о расстреле по Украине?»
Хрущёв в ответ возразил, дескать, его вообще считали «польским шпионом» и он действительно поддерживал расстрелы, потому что верил Сталину и Политбюро и не владел всей информацией, а Каганович был в составе Политбюро и должен был знать, что на самом деле происходит, поэтому он больше виноват.
24 июня слово дали Булганину. До попытки смещения Хрущёва он считался близким к нему человеком и практически личным другом. Но, поддержав большинство на Президиуме, Булганин сделал ставку на проигравших. И на Пленуме всячески пытался оправдаться, утверждая, что его не так поняли и вообще он никогда не поддерживал ни Молотова, ни Кагановича, ни Маленкова, что всё дело в недоразумении. Он фактически перешёл на сторону Хрущёва и, дабы реабилитироваться, начал поддерживать уже его позицию, в результате чего Жуков обозвал его приспособленцем.
В тот же день выступал Молотов, который заявил, что никакой «Антипартийной группы» или фракции не существует, потому что фракции нужна политическая платформа, а её у противников Хрущёва нет, они не отрицают достижения партии, но считают необходимым указывать и на недостатки первого секретаря, в частности, на нарушение принципа коллективного руководства, о котором договорились, дабы не возвращать самые тёмные времена сталинской эпохи.
Ворошилов, на Президиуме также проголосовавший за снятие Хрущёва, как и Булганин, начал юлить. Дескать, он уже человек старый, ни к каким группам не принадлежит, случайно попал не туда, не так понял голосование, думал, Хрущёва просто хотят попросить быть помягче, а против Хрущёва он вообще ничего не имеет и всегда был и будет верным партии ленинцем.
Пленум продлился более недели. Наиболее активную роль на нём играл Жуков, горячо споривший с оправдывавшимися Маленковым, Молотовым и Кагановичем, которые оказались главными мишенями критики. Интересно, что и те, и другие пытались навесить друг на друга ярлык сталинистов. Сторонники Хрущёва пытались убедить всех, что Молотов, Каганович и Маленков — опасные идейные сталинисты, которые хотят свергнуть Хрущёва и вернуть всё как было. В свою очередь, противники Хрущёва пытались доказать, что сам Хрущёв всё больше напоминает Сталина своим стремлением сосредоточить всю власть в своих руках, грубостью, нетерпимостью к критике и попыткой создания своего собственного культа личности.
29 июня 1957 года Пленум завершился триумфом Хрущёва. В этот день было принято постановление «Об антипартийной группе». Молотова, Маленкова и Кагановича обвинили в сопротивлении линии партии в области освоения целины, во внешней и внутренней политике. Они также были охарактеризованы как «сектанты и догматики».

Итоги

Постановление Пленума гласило: «Осудить как несовместимую с ленинскими принципами нашей партии фракционную деятельность антипартийной группы Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова» и вывести их из состава Президиума и ЦК.
«Примкнувший к ним Шепилов» вообще не относился к сталинской гвардии и считался выдвиженцем Хрущёва, но, ошибочно оценив расклад сил на Президиуме и решив, что победят противники Хрущёва, перебежал в их лагерь и выступил против патрона. За это Хрущёв демонстративно его наказал, особо отметив в постановлении Пленума, хотя Шепилов был лишь кандидатом в Президиум и на голосовании не имел решающего голоса, в отличие от членов.
Маленков был отправлен работать директором электростанции в Казахстане, Каганович — директором завода в Асбесте, а Молотов — послом в Монголию. Все они были исключены из состава Президиума.
Однако Хрущёв не мог выгнать всех членов Президиума, проголосовавших против него, ведь тогда становилось очевидно, что против первого секретаря выступило большинство Президиума, а не жалкая фракционная группа маргиналов-отщепенцев. Поэтому из семи голосовавших за смещение Хрущёва ему пришлось оставить четверых: Булганина, Ворошилова, Первухина и Сабурова. Последние двое, будучи не столь известными фигурами, как Булганин и Ворошилов, всё же были понижены: Первухин переведён из членов Президиума в кандидаты, а также перемещён с поста министра среднего машиностроения до председателя Государственного комитета по внешним экономическим связям, а Сабуров выведен из состава Президиума и назначен заместителем Первухина в комитете по внешним связям.
Тем не менее со временем Хрущёв разделался со всеми, хотя и весьма гуманно в сравнении с недавними сталинскими временами. В 1958 году Булганин был смещён с поста председателя Совета министров (который занял Хрущёв, окончательно упрочивший единоличную власть), лишён маршальского звания и отправлен директором в ставропольский совнархоз.
Маленков, Молотов и Каганович в начале 60-х были исключены из партии, Шепилов был лишён звания члена-корреспондента Академии наук и также исключён из партии. Избежал репрессий только Ворошилов, который, хотя и подвергался критике, спокойно доработал до пенсии на высоких постах.
Парадоксально, но выступивший против Хрущёва Булганин пересидел яростно поддерживавшего Хрущёва Жукова, который уже в октябре 1957 года решением Пленума был лишён всех постов под предлогом того, что он стремился принизить роль политических органов в партии, а также за то, что «зашёл так далеко в отрыве от партии, что в некоторых его выступлениях стали прорываться претензии на какую-то особую роль в стране».
Не то чтобы у Хрущёва было к Жукову что-то личное, просто маршал сыграл ключевую роль в двух маленьких государственных переворотах за четыре года. И Хрущёву было совершенно очевидно, что если кто-то задумает сместить его, то первым делом пойдёт к маршалу, который обладает достаточным влиянием и популярностью и в последние годы явно пристрастился к политическим баталиям. Поэтому с лояльным, но слишком опасным и набравшим политический вес маршалом Хрущёв расправился безжалостно.
За несколько июньских дней Хрущёв превратился из практически списанного в утиль политика в абсолютного триумфатора, с поразительной лёгкостью и даже без пролития крови одолевшего всех врагов и конкурентов и перешедшего к единоличному правлению страной. Следующие семь лет у Хрущёва не было конкурентов. Только в 1964 году он был свергнут при непосредственном участии Леонида Брежнева. Того самого товарища Брежнева, который в 1957 году так бился за Хрущёва, не щадя живота своего, что заработал микроинфаркт и покинул поле битвы только на носилках.

http://back-in-ussr.com/2017/07/kak-hruschev-prorvalsya-k-vl…

Путин и заговор элиты: кто кого опередит.

Давление в котле нарастает.

Империя всегда должна уметь себя защищать.

Не останавливаясь ни перед чем.

Но бывает, что имперская старая власть дряхлеет и ей на смену прорывается молодёжь, готовая попробовать незыблемость Империи на прочность.

Если она получит по морде очень сильно, то, возможно, на несколько поколений успокоится.

Если нет, Империя падёт.

Но кроме умения дать по морде, нужно умение понимать, а что будет после этого.

А после этого может быть как затишье, так и ответная реакция. Точнее, ответная реакция будет соразмерна реакции власти. То есть способности элиты кроме насилия сделать то, что народ от неё ждёт.

Если элита это сделает — ей простят насилие.

Если не сделает — её изнасилуют саму. И припомнят все прошлые обиды сполна.

Исследования независимых экспертов показали, что лишь 10% последователей Навального знало об истинных планах организаторов митингов. Остальные оказались там в соответствии с накипевшим возмущением. Митинги Навального, как бы ни пытались их показать движением изменников и предателей, имеют в своей основе совершенно объективные основания: Как в позднем СССР. Это:

1. Непрерывное падение жизненного уровня населения.

2. Непрерывное враньё в СМИ.

3. Превысившая порог терпения населения наглость нынешней элиты и членов её семей.

То есть дело совершенно не в Навальном, а дело в том, что сложилась система, ГДЕ ОБЩЕСТВО НИКАК НЕ МОЖЕТ ВЛИЯТЬ НА ПОВЕДЕНИЕ ЭЛИТЫ, КРОМЕ БУНТА.

Никакие изменения в поведении элиты не наступают даже после замены одних одиозных её представителей на других.  Так, пришедший на смену Улюкаеву Орешкин ничем не отличается от своего предшественника во взглядах на экономику и экономическую политику. Кудрин, Силуанов, Греф, Костин, Набиуллина, Дворкович, Медведев, Сечин, Роттенберги с Платоном, Якунин с шубохранилищем, иконами и сыном в Лондоне с британским гражданством, Шувалов с недвижимостью везде, миллиардеры из Единой России, принимающие грабительские законы, Ткачёв в ранге сельского министра-феодала, министр мёртвой промышленности Мантуров на трёх Феррари с замком в Шотландии, лицо Путина Песков с запредельными по цене часами, дочкой во Франции, открыто презирающей Россию в соцсетях, олигарх Абызов в ранге министра без портфеля, спортивная мафия во главе с Мутко, непотопляемый Чубайс, дети путинских сподвижников на высших постах самых хлебных корпораций, Ельцин-центр с разрезающим там ленточку Путиным, памятник Солженицыну, мемориальные доски колчакам и маннергеймам от лица власти — все это в глазах населения давно слилось в единый поток, от которого ни спастись, ни закрыться. Что даёт основания населению считать, что Путин и элиты — одна банда, где Путин  — главарь, а банда — покрываемая главарём группа преступников.

И никакие вопли охранителей о происках Госдепа и пятой колонны не убеждают эту часть населения в обратном. Скорее, Путина они воспримут как маскирующегося вождя этой пятой колонны, а охранителей — либо подсадными утками и засланными казачками, либо полезными для врагов идиотами. Охранители теряют авторитет и становятся маргиналами, посмешищем, их же приверженцы приобретают славу недалёких глупцов, не видящих того, что ими просто манипулируют ради сохранения власти той самой пятой колонны, морочат головы, используют и ими прокрываются хитрые и алчные циники. Что защищая их власть, они тем самым защищают и все условия их процветания. И никакие разговоры о пороках этой элиты не могут ничего изменить в её поведении. То есть они просто спускают «пар в свисток», а за их наивными спинами элиты сохраняются и преследуют совершенно иные цели, не те, которые с пеной у рта отстаивают среднеоплачиваемые кургиняны, стариковы и прочие фёдоровы. Всякие ноды, сути времени, антимайданы, партии-великое-отечество оказались сборищем наивных простаков на оплате у тех, против кого они устраивают свои безопасные тусовки, а молодые гвардии и идущие вместе наши и вовсе оказались не просто деньгами на ветер, а позорными провалами, убавившими авторитет власти, а не укрепившими его. Народ устал от них и отвернулся.

Так власть стала на глазах дряхлеть и не успевать за оппозицией. Процесс вызревания контрэлиты пошёл вперёд на всех парах и существующая элита перестала опережать события.

Дилемма Путина: как оторваться от скомпрометированной элиты, не отрываясь от неё.

Элита нынешняя давно стала не элитой, а паразитом. На этом возник новый общенациональный консенсус.

То есть занимая место элиты по административному критерию, по месту в формальной власти, элита провалилась по критерию авторитета мнения и власти неформальной Административная элита полстью проиграла борьбу за влияние на умы и души народа.

Больше того — народ настолько её ненавидит, что Путину стало опасно стоять к элите слишком близко.

Как и опасно показать желание от неё удалиться.

Нынешняя элита на крючке у Запада — это известно всем.

Путин — на крючке у элиты. Это тоже известно всем.

Но при этом Путин в конфликте с Западом, у которого путинская элита на крючке — это тоже общеизвестное место.

Такая конструкция накапливает потенциал заговора сильнее, чем разница потоков тока в обмотке ротора и статора накапливает магнитное поле.

Когда-то Путин показал умение делать силовые шаги и идти до конца.

Но это было войной в Чечне. Локальная проблема. Невменяемые олигархи были устранены, вменяемые остались, на место устранённых были поставлены свои назначенцы, но система осталась прежней. В отношении собственной элиты Путин был более осторожным. И для этого были причины.

Теперь элиты и Путин объективно расходятся в конфликте интересов всё дальше и дальше.Уже известно, что либералы активизировались первыми и начали накат на Путина с требованием изменить политику в сторону интересов Запада. Для другой части элиты это означает смерть и по факту возник раскол элит. Путин выжидает. Запад давит снаружи. Либералы изнутри.

Кризис системы внутренней накладывается на кризис системы глобальной.

В этих условиях нарастает необходимость сменить тактику лавирования на череду сильных шагов по переформатированию системы. Причём, такая нужда стоит как перед Путиным, так и пред либералами.

Компромисс перестал устраивать всех. Старый консенсус исчерпан и в воздухе повисло ожидание перемен. Весь вопрос в том, кто начнёт первым и как ответят оппоненты. Тема заговора против Путина стала постоянной темой экспертного сообщества. Варьируются лишь формы и сроки, но не подвергается сомнению сам заговор. Слишком очевидны расхождения ведущих элитных групп и населения страны. Обозначились три уровня конфликта:

1. Конфликт либералов и силовиков внутри элитного сообщества.

2. Конфликт всего элитного сообщества в целом с населением и отчуждение народа от его правящего класса.

3. Промежуточное положение Путина в конфликте между элитами и народом и конфликтующими элитными группами. Это самое трудное положение из всех возможных. Посреднику всё больше не доверяют и подозревают в сговоре с другими игроками, что постепенно превращает его в изолированную фигуру, ценой устранения которой прочие группы могут установить новый компромисс.

Так в своё время убрали Николая Ii, Сталина, Хрущёва, Горбачёва. Ельцин успел упредить такой ход событий и ушёл сам. Тем же путём сейчас теряет власть Порошенко на Украине.

Теперь такая угроза нависла над Путиным. Тактика лавирования вызывает вопрос: Путин трус или стратег? Его выжидание — это признак одряхления вожака волчьей стаи или ловушка опытного хищника?

Логика Империи.

Логика Империи диктует Верховному Правителю линию поведения. Когда в Империи пытаются начать разжигать конфликты, власть может защититься только силой. направленной не против народов, а против разжигателей.

Путина однозначно начинают втягивать в воронку решений, всё более разжигающих в народе ненависть к власти и лично к нему. Это прежде всего все экономические решения, перекладывающие тяготы кризиса с элиты на народ.

Если не изменить подход и не заставить элиты делиться в кризис в гораздо большей степени, чем прежде, то бунт сметёт государство. Но остановить такое под силу только диктатору. Фюреру. Только он сможет, опираясь на народ, подчинить элиты одной воле и выйти из кризиса. Правда, потом диктатора не благодарят, а проклинают. Даже если у него получилось. Повезло лишь испанскому Франко, но это исключение. В целом же без диктатуры выход из кризиса системы невозможен.

Вся разница лишь в том, что в социалистической экономике такая диктатура возможна в форме атрибутов военного коммунизма, а в капиталистической — в форме фашизма.

Третьего не дано. И лукавый термин «мобилизация» тут призван не высветить, а затемнить эту суть.

Ибо «мобилизация» бывает разной. Бывает по Сталину, а бывает по Гитлеру.

Путин однозначно не Сталин, не Муссолини и не Гитлер. Он даже не Франко и не Пиночет.

И потому он очень рискует стать Николаем II.

И он это прекрасно понимает.

И сделает всё, чтобы этого не допустить. Просто об этом говорит вся логика его прошлых поступков.

Но для того, чтобы серьёзно нажать на элиты, Путину нужен феноменальный результат на выборах. Феноменальный.

Тот результат, который даст ему нужную социальную базу для зачистки элиты и смены её формата. Для дозируемых и мягких репрессий — говоря совсем прямо. Чего пытаются изо всех сил не допустить либералы.

Именно отсюда растут уши Навального, обыгрывающего совершенно реальные пороки власти

Порок Навального лишь в том, что он и критикуемая им власть — нанайские мальчики, лишь имитирующие борьбу. Но сорвать феноменальный успех Путина эти игры вполне способны. И потому будут продолжены с нарастающей мощью.

Если Путин будет бояться непопулярных решений так же, как их боялся Горбачёв, то кончит он так же — за тем лишь исключением, что вместо замка в Германии его ждёт камера в Гааге. И могила рядом с Милошевичем. У нас же бабахнет так, что мало не покажется.

И потому Путин ОБРЕЧЁН на зачистку элиты. Повторяю — ОБРЕЧЁН. Если он хочет жить сам и спасти Россию. Таких хвостов оставлять нельзя. Но пойти на это он сможет только по результатам ФЕНОМЕНАЛЬНОЙ победы на выборах. Если этого не произойдёт, политика лавирования продолжится и окончится тем, что лавирующего загонят в угол.

Откуда уведут в подвал Ипатьевского дома.

И неважно, будет у него к тому времени фамилия «Путин» или какая-то другая.

Ибо загонять будут не правителя, а Россию.

А это уже совсем другая цена вопроса.

Александр Халдей

https://cont.ws/@alex-haldey/653635?utm_campaign=transit&utm_source=mirtesen&utm_medium=news&from=mirtesen