Суд в Петербурге 21 августа приступил к рассмотрению по существу уголовного дела в отношении гражданского активиста и блогера, инвалида 2-й группы Эдуарда Никитина. Он обвиняется в экстремизме за публикацию анекдота в соцсети «ВКонтакте», и по этой статье ему может грозить до пяти лет лишения свободы. Впрочем, как сообщил адвокат Никитина, следствие после проведения психиатрической экспертизы просит суд не привлекать его к уголовной ответственности, а отправить на принудительное лечение.

Впервые с советских времен человека судят за анекдот. Двух репостов в соцсети «ВКонтакте», сделанных гражданским активистом, участником движения «Солидарность» Эдуардом Никитиным еще в 2015 году, – шуток про «ватников» и анекдота про выборы – оказалось достаточно для возбуждения уголовного дела по 282-й «экстремистской» статье «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства».

Эдуард Никитин родился в 1971 году, он инвалид 2-й группы без права на работу, живет с родителями. Уголовное дело за давнюю активность «ВКонтакте», за репосты, шутки и комментарии 2015 года вызывают у него недоумение и возмущение, хотя о возбуждении уголовного дела он узнал не сегодня:

– В 2016 году я прошел доследственную проверку в управлении Следственного комитета по Невскому району. Уголовное дело возбуждено в декабре 2017-го. Там был анекдот на тему торта и еще некой субстанции – не хочу говорить это слово – что если на эту субстанцию положить несколько вишенок, то она не станет тортом: это на тему результативности выборов. И еще была картинка на тему ватников. Что такое социальная группа «ватники», никто толком не знает, и существует ли она вообще, в законе это не оговорено. Но эксперты почему-то решили, что это определение относится к гражданам России и к русской нации, чего, кстати, на картинке не написано. Насколько я знаю, нигде в законе не сказано, что это за группа, нигде не обозначены границы этой группы, кто к ней принадлежит.

Я даже не знаю, как это расценивать – не понимаю, как это сделать в рамках литературной лексики, а ненормативных выражений не хочется. Я сам не знаю, с чем это сравнить. Я общался по этому поводу со своими старшими товарищами – это и не сталинские времена в чистом виде, и не брежневские, это нечто такое, чему еще не подобрано определение. Следствие запросило меры медицинского характера – в виде признания меня невменяемым.

Адвокат Эдуарда Никитина Максим Камакин подчеркивает, что дело его подзащитного – это первое уголовное дело за анекдот с брежневских времен:

– Было несколько репостов, авторство которых не установлено, включая репост анекдота на политическую тему, который ставит под сомнение возможность улучшений в стране и ставит под сомнение институт выборов. Эксперты пришли к выводу, что анекдот на этой картинке в завуалированной форме содержит недоверие к кому-либо из избранных путем голосования депутатов, государственных служащих, возможности осуществления ими каких-либо позитивных изменений в стране. Другими словами, если вы не доверяете депутатам, главе государства, должностным лицам, а еще хуже, ставите под сомнение возможность осуществления кем-то из них позитивных изменений в стране, то вы уже практически готовый клиент для обвинения по статье «экстремизм». А если вы еще расскажете на эту тему анекдот, то 282-я статья по вам уже плачет.

Когда я читал это заключение экспертов, я сначала не поверил своим глазам. Я думаю, что это первая ласточка – как только судебная практика будет накатана, посыплются заявления, провокации и вал уголовных дел за анекдоты или неудачные шутки. Следующая шутка там была под карикатурой – и какой же вывод сделали эксперты: учитывая то, что слово «ватник» используется пользователями определенной категории антирусской, антироссийской направленности в значении унижения, принижения, негативной оценки и очернения русских, надпись «хороший ватник – холодный ватник» воспринимается как пожелание смерти всему русскому народу. То есть эксперт полностью отождествляет слово «ватник» с русским народом, чего мой подзащитный никоим образом не признает. Такие экспертизы основаны полностью на домыслах экспертов, и качество их никуда не годится.

– А судьи кто, то есть кто эти эксперты?

– Один из экспертов имеет специальность «научный коммунизм», возможно, он делал свои выводы в соответствии с полученным образованием. Это эксперты из криминалистического сопровождения следственного управления криминалистики ГСУ – Главного следственного управления Следственного комитета РФ по Петербургу – Елена Кирюхина, Татьяна Мамаева и Резидэ Сахауддинова, вот она-то и есть специалист по научному коммунизму, остальные имеют образование – филология и клиническая психология. Мы заявляем ходатайство о признании этих экспертиз недопустимым доказательством, поскольку они содержат только домыслы экспертов и не являются исследованием, которое полагается производить. Поэтому мы просим исключить из доказательств эту экспертизу, никаких других доказательств вины Эдуарда нет, и мы требуем его оправдать. Мера пресечения в отношении Эдуарда не избиралась, пока он на свободе.

Активистка Петербургского демократического движения «Солидарность» Ольга Смирнова хорошо знает Эдуарда Никитина, по ее словам, когда проходят акции, он всегда рядом и всегда помогает:

– Эдуард – наш активист, он состоит в «Солидарности» с 2016 года, а кроме того, он еще активист «Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие», представляющий гетеросексуальную часть этой группы. В борьбу за права ЛГБТ Эдуард вовлекся давным-давно, значительно раньше, чем пришел к нам. До этой истории с репостами он бывал почти на всех наших акциях, не всегда стоял с плакатом, но всегда помогал: где-то листовки раздавал, где-то просто стоял рядом с человеком и защищал, чтобы на него никто не напал. С 2016 года, правда, он резко снизил свою активность, так как у него начались проверки по 282-й статье, чтобы не усугублять. С моей точки зрения, Эдуард – человек глубоко порядочный и смелый, а также очень подкованный. Он ведь инвалид без права работы, поэтому у него есть много времени читать, и он является настоящей ходячей энциклопедией.

Я считаю, что уголовное дело в отношении Эдуарда Никитина – это частный случай конвейера, который подгребает всех подряд. Мы с ним оба сходимся в том, что это не прицельная атака на него самого как на конкретного выдающегося активиста. Он просто попал в этот общий репрессивный конвейер, который сейчас раскручивается с помощью соцсети «ВКонтакте», ему просто не повезло. Тем не менее это 282-я статья, которая уже отправила за решетку такое количество случайных людей, что оно в разы больше количества людей неслучайных, принципиальных борцов, которых у власти есть прямой смысл бояться. Такой случайной жертвой стал и Эдуард.

– Что вы скажете об уровне экспертиз и о самих экспертах, ведь обвинение строится на основании их выводов.

– О таких экспертах уже все сказано: «Товарищ Сталин, Вы большой ученый, В языкознаньи знаете Вы толк». Эксперты там, конечно, потрясающие. Таких берут специально, потому что людей, прекрасно владеющих наукой о языке, причем людей безработных, сейчас в России больше, чем достаточно.

– Получается, что мы возвращаемся в брежневские времена посадок за анекдот?

– Это один к одному, только пропорции сейчас, пожалуй, больше в сторону таких вот случайных попаданий. Все-таки в брежневские времена люди больше сознавали, что они делают – даже если они анекдоты рассказывали. Люди понимали, что это был такой легкий вариант фронды, что всегда есть вариант доноса. Те, кто шел на большие риски и распространял самиздат, тоже понимали, что это уголовная статья и длительные сроки. Все понимали, что они делают и что они за это могут быть наказаны.

Сейчас ситуация совсем другая, мы имеем дело с очень доверчивым обществом, которое за многие годы относительной свободы приучило, что за слова не сажают, что существует свобода слова, печати, собраний, и в котором 99,9 процента людей еще не испробовали условность этих свобод на самих себе. Практически у всех первая реакция – это удивление: как же так, это же какая-то ошибка, такого не может быть! В советское время люди с самого начала понимали вес и значимость своей Конституции – как нулевой. А сейчас есть иллюзия некого благополучия – и правового, и политического: вроде у нас есть и конкуренция, и разные СМИ, и разные точки зрения. Вот эта иллюзия поддерживается куда более тщательно, чем в советское время, и всякая тревожная информация на эту тему воспринимается с трудом – именно из-за стройной декорации, в которую все верят.

– Так что же, вы считаете, что советские любители шуток и анекдотов были гораздо более защищены, чем теперешние?

– Да. Причем если не говорить о жестокости преследований и о сроках, то количественный уровень политических репрессий, по мнению правозащитников, сегодня на порядок превышает уровень начала 70-х.

С такой позицией согласен и правозащитник, член Правозащитного совета Петербурга Юрий Вдовин:

– Да, в советское время сажали больше все-таки за ярко выраженную антисоветскую деятельность. А этих анекдотов было ужасающее количество, интернета не было, но они рассказывались на всех кухнях, в поезда, в метро, на улице, где угодно. Этот парень рассказал свои анекдоты три года назад, уголовное дело завели год назад – значит, 12 месяцев разные эксперты изучали их, делалась куча всяких экспертиз по этому поводу: текстологическая, лингвистическая, психологическая. И смысл их выводов в том, что эти анекдоты создают ощущение сомнения в том, что избранные депутаты, государственные деятели, президент страны могут как-то улучшить жизнь российских граждан.

Сомнение! И за это человека пытаются осудить. А про ватник было сказано, что под этим словом подразумевается оскорбление всего русского народа. И якобы фраза «Хороший ватник – холодный ватник» говорит об экстремистском желании ее автора уничтожить весь русский народ. Вроде бы обсуждать это всерьез смешно, но статья-то уголовная, и у Никитина сразу же, между прочим, банк заблокировал карту, то есть он теперь даже своего пособия по инвалидности получить не может. Это абсолютно незаконно.

Вообще, все эти анекдоты, вся эта деятельность – это ведь просто абсурд, дурдом, и он должен когда-то прекратить свое существование. Ведь кроме этого идиотского случая возникают десятки других – из-за комментариев в сети, перепостов. Все это идет на руку ФСБ, который должен доказать необходимость своего существования. Экстремистов настоящих ловить страшновато – они ведь и выстрелить могут, а так в интернете порылся, нашел «экстремиста» – и порядок. Они себе на этом фоне дырявят кителя под ордена и готовят карманы на премии, на улучшение материального положения.

Адвокат Виталий Черкасов, представляющий Международную правозащитную группу «Агора», считает, что при оценке подобных дел следует учитывать общее политическое положение в стране:

– Вспомните, что в тучные нулевые годы, когда кубышка была полная и купались в нефтедолларах, особо не обращали внимания на выступления оппозиционеров, гражданских активистов – я помню это время. Власть поворачивалась лицом к общественности, снисходительно говорила о готовности сотрудничать. Я тогда возглавлял Адвокатский правозащитный центр, чиновники садились с нами за стол переговоров, проводились общественные конференции, я входил разные советы, например, при начальнике УВД и т. д. В тот период мы не казались власти опасными. Сейчас социально-политическая обстановка изменилась, стало проявляться недовольство не только у активистов, но зреет раздражение у народа – в этих условиях легко управлять и манипулировать людьми с помощью подконтрольных средств массовой информации.

А вот общение в социальных сетях вызывает беспокойство – там нет редактирования, нет цензуры, и тут, я полагаю, с помощью таких вот драконовских мер государство хочет заставить народ включить самоцензуру. И, по-моему, они этого уже добились. Но ведь поставить, как в Китае, социальные сети под жесткий контроль – это значит вызвать еще более негативное отношение к власти, особенно у молодого населения. Но в этой ситуации, я считаю, они приняли именно такое решение – дать посыл обществу, особенно молодым людям, с помощью таких вот уголовных дел: включайте самоцензуру, иначе к вам тоже могут однажды прийти и привлечь за лайки, перепосты и анекдоты.

– Но ведь общеизвестно, что скрытое раздражение гораздо опаснее, просто никто не будет знать, где и когда рванет…

– Они этого не просчитывают. Верховной власти сегодня не очень вольготно – в стране, действительно, куча проблем, мы на осадном положении. И они считают, что недовольство народных масс нужно цементировать, сделать что-то, чтобы количество критических публикаций уменьшалось. А раз посыл такой дан, то соответствующая служба, которая для этого и создана, воспринимает это так, как будто ее спускают с цепи. И она старается показать свое рвение, и тут у нас, как всегда, раз такая команда дана, идет работа в интересах статистики. Чтобы на приеме в Кремле можно было указать в докладе: смотрите, в прошлом году был собран такой-то урожай, а в этом мы значительно повысили показатели. И их за это похвалят. Но если сверху поступит сигнал сбавить обороты – это сразу отразится и на нас, простых смертных, и мы почувствуем облегчение. Все зависит от команды.

Виталий Черкасов связывает усиленный поиск так называемых «экстремистов» именно с нестабильностью обстановки в стране, с тем, что даже простой обыватель, еще недавно всем довольный, начинает интересоваться: «Где деньги, Зин?» Поэтому власти, по мнению адвоката, и дальше будут стараться зачистить пока еще неподконтрольные площадки в соцсетях.

https://www.svoboda.org/a/29445112.html