Сифилис, портянки, «станции утешения» и «коробки с конфетками» — попытаемся разобраться во взаимоотношениях солдат и проституток

«Война — древнейшее занятие человечества», «Проституция — древнейшая профессия». Эти афоризмы близки по смыслу. Для войны всегда требовались молодые и сильные мужчины, которым по многу дней и месяцев приходилось находиться в состоянии стресса в сугубо мужском коллективе. Женщины, сделавшие своим заработком торговлю собственным телом, среди солдат находили большой спрос на предлагаемые услуги.

Горящие свечи

Вместе с проституцией возникли и споры о ее легальности. В древности, как и сейчас, они зависели от принятых в обществе этических и религиозных норм, которые всегда сильно отличались у разных народов. Но принципиальная неискоренимость явления уже в Древней Греции заставила политиков издавать специальные регулирующие документы.

Законодатель Солон, живший в VII веке нашей эры, вошел в историю не только как автор свода законов для древнейшей афинской демократии, но и как первый организатор проституции, — проще говоря, сутенер. Он покупал рабынь и предлагал их «в общее пользование, готовых к услугам за внесение одного обола». Эта формулировка, внесенная в свод его законов, является старейшим определением проституции.

«Общественные женщины» нуждались в помещении, в котором они располагались бы, — так среди городских адресатов впервые появились бордели, они же дома терпимости, они же публичные дома. Последнее название относится к римскому праву, в котором впервые появилось различение между проститутками, работающими официально и тайно.

Такое привнесение в законодательство было неслучайным. Римское общество было милитаризированным. В мирное время численность армии составляла 100 тысяч человек. В случае войны она могла вырасти в три раза. При этом легионерам запрещалось заводить семью. Поэтому обустройство публичных домов в Риме и других городах империи проходило вблизи крепостных стен, где располагались казармы. Количество горящих свечей на входе говорило легионерам о количестве свободных женщин.

В римской армии проститутки составляли немалую часть военного обоза. Полководец Сципион (185–129 годы до нашей эры) был вынужден выгнать из обоза две тысячи проституток, чтобы восстановить дисциплину. Иногда, особенно в отдаленных регионах империи, поселения проституток близ гарнизонов постепенно превращались в постоянные населенные пункты.

После падения Римской империи проституция в Европе не исчезла, но господство христианской церкви вывело ее из легального поля. Так, в 1256 году французский король Людовик IX издал указ, в котором запрещал специализированные бордели и вводил очень жесткие меры против таверн, в которых велась торговля телом.

«Сцена в борделе» Николауса Кнюпфера. Источник: wikipedia.org

Но европейское Средневековье отнюдь не было пустым для развития публичных домов. Не последнюю роль в этом сыграли войны. Крестоносцы вернули в Европу банную проституцию, традиция которой была начисто забыта после Великого переселения народов. Совместные купания широко практиковались на Востоке, и участники крестовых походов, восхищенные этой практикой, стали активно пользоваться ею в Европе после возвращения домой. В первые столетия после Крестовых походов связь бань с проституцией стала настолько тесной, что в Авиньоне некоторые бани стали официально именоваться борделями. В связи с этим в 1441 году городскому руководству пришлось издать специальный указ, запрещающий посещать бани женатым мужчинам и представителям духовенства.

Это лишь отдельный из фрагментов перемен, привнесенных в быт и сознание европейцев Крестовыми походами. В XIV–XV веках бордели постепенно легализуются не только в форме бань, но и создаются специализированные заведения. В этот период в европейских городах власти рекомендуют открывать публичные дома на специально отведенных улицах, которые часто возводились вблизи казарм и университетов. Это было прообразом будущих «кварталов красных фонарей».

Расцвет борделей на излете Средневековья закончился в XVI веке, когда испанские и французские солдаты привезли из первых колониальных войн в Новом Свете сифилис, приведший к началу масштабной эпидемии в 1496 году. В 1512 году она достигнет Японии. Историки называют сифилис основной причиной смертности в Европе в XVI веке.

В течение нескольких столетий европейские государства стремились регулировать проституцию, уделяя особое внимание гигиене. Развитие науки и появление научной картины мира стимулировало введение особых правил для держателей борделей и занимающихся проституцией. К середине XIX века проституция была легализована практически во всех европейских странах. В России это произошло в 1843 году. В связи с этим вопрос о создании специальных «военно-полевых борделей» в XVII–XIX веках почти не ставился. Завоевание вражеского города сулило солдатам и офицерам доступ к публичным домам, работники которых придерживались интернациональных убеждений.

Портрет Екатерины I Жана-Марка Натье, 1717 год. Источник: wikipedia.org

Отдельно стоит оговорить важную примету европейских армий в этот период — маркитантов. По мере развития военного дела увеличивалось количество военнослужащих и, значит, даже мародерство, как в прежние века, уже не обеспечивало солдат. В связи с этим запросом появились маркитанты — торговцы продуктами и услугами, необходимыми солдатам. Довольно часто проституция в армиях Нового времени происходила именно под видом маркитанства. Например, одна из устойчивых версий происхождения жены российского императора Петра I — будущей императрицы Екатерины I — связан со слухами, что именно такие «маркитанские» услуги она оказывала сначала шведским, а затем русским солдатам, пока не встретила царя.

«Коробка с конфетами»

В начале XX века армии продолжали разрастаться. Этот процесс был связан не только с возросшими военными расходами. Еще в конце XVIII века Великая французская армия открыла в Европе эру национализма. Защита страны становилась обязанностью не только профессиональных военных, но и всех жителей страны. Повсеместно появился всеобщий воинский призыв и связанный с ней институт резервистов — отслуживший срочную службу в дальнейшем мог быть призван при необходимости.

Первая Мировая война стала триумфом идеи массовой призывной армии — под штык были поставлены 71 миллион мужчин. Чтобы содержать годами армию, теперь требовались не маркитанты (в противном случае они составили бы отдельную армию), а целая индустрия. В такой ситуации вопрос с сексуальными услугами для солдат решался по-прежнему методом захвата близлежащих борделей. Они делились по качеству предоставляемых услуг на офицерские и солдатские. Так, в одном из эпизодов романа Эриха Марии Ремарка «На Западном фронте» без перемен описывается, что обычно солдатские бордели отличались большими очередями. Один из героев романа в качестве своего желания называет посещение публичного дома для офицеров.

Но во Франции, на территории которой развернулись основные боевые действия на Западном фронте, подошли с новаторским решением в деле обеспечения многомиллионной армии борделями. Были созданы и прикреплены к воинским частям мобильные бордели. Это были грузовые прицепы, в которых работало до десяти женщин. Солдаты их прозвали la boîte à bonbons — «коробка с конфетами». Уже в ходе Первой мировой военные медики заявляют, что, несмотря на предусмотренные меры гигиены, мобильные бордели превратились в рассадники венерических заболеваний. Но военное командование предпочло пропустить эти жалобы мимо ушей.

Передвижной бордель «Мобильный полевой Дом удовольствия для офицеров». Источник: smolbattle.ru

После 1918 года мобильные бордели остаются во французской армии. А позже это нововведение появляется во многих европейских армиях. Когда в 1940 году Франция попадает под немецкую оккупацию, многие из передвижных борделей переходят в пользование Вермахта. По некоторым подсчетам, в годы Второй мировой в них, а также во французских «стационарных» публичных домах, заразились венерическим заболеванием 400 тысяч немецких солдат. В будущем это приведет к драматическому сюжету: в освобожденной Франции проститутки подвергнутся большому общественному остракизму за связи с оккупантами — их действия будут трактоваться как коллаборационизм.

В такой атмосфере во Франции начинает происходить лоббирование закона о полном запрете проституции, которая была во Франции полностью легальна с 1804 года. В апреле 1946 года закон был принят. В стране было закрыто 1400 борделей (около 200 их них находилось в Париже). В армии были ликвидированы мобильные бордели.

Но в колониальных французских войсках они сохранялись на протяжении десятилетий — для этого было подписано специальное распоряжение. Во время Индокитайской войны (1946–1954) в Сайгоне существовали целые парковки для трейлеров с проститутками. Они назывались «парками буйволов». Известны случаи, когда в них держали в качестве сексуальных рабынь женщин, сочувствующих коммунистам. Ситуация с мобильными борделями во французской армии была похожей и во время войны в Алжире (1952–1962).

Дольше всего они продержались в Иностранном легионе, в котором служат нефранцузские граждане. Массово бордели начнут закрываться только в 1990-е годы. Последний из них был закрыт в Джибути в 2003 году.

Солдаты группы «Центр» строят бордели

Основой семейной политики в нацистской Германии был «принцип трех K» — Kinder, Küche, Kirche (русс. — ребенок, кухня, церковь), очерчивающий границы вмешательства женщины в общественную жизнь. Но, несмотря на это, проституция в Третьем рейхе даже приветствовалась. Шеф немецкой полиции Генрих Гиммлер считал ее противоядием от гомосексуализма. При этом жизнь проституток была жестко регламентирована, как и любая деятельность в нацистском государстве.

Во время Второй мировой, как упоминалось выше, в оккупированных в странах вермахт брал под свой контроль местный рынок сексуальных услуг. В СССР немцам его пришлось создавать. По традиции, открываемые на оккупированной территории бордели делились на офицерские и солдатские. Открывались даже специализированные публичные дома для различных родов войск. Так, в Смоленске был открыт фешенебельный бордель для офицеров Люфтваффе. Персонал в него был завезен из Франции и Польши.

Но такие бордели были, скорее, исключением. В Пскове немецкая администрация открыла для солдат два борделя. Проституток в них набирали из местного населения. В отчетах НКВД называются старые как мир причины выбора такой формы сотрудничества с оккупантами: материальная необеспеченность, а также желание подарков, праздной и развратной жизни. Часто для работы в таких борделях привлекались советские граждане, привлекаемые ранее к уголовной ответственности за содержание притонов.

Эти заведения среди немецких солдат пользовался большим спросом. Во многом по этой причине, оккупационная администрация легализовала в дополнение к борделями и индивидуальную проституцию. Для женщин, ею занимающихся, немцы ввели эвфемизм «санитарно-подназорные». Как и проститутки в борделях, они должны были проходить постоянное медицинское освидетельствование. Работать они могли, только имея специальное разрешение. Однако индивидуальная проституция вышла из под контроля. На оккупированных территориях распространились венерические заболевания, достигшие в некоторых районах масштабов эпидемии.

Инспекция Гиммлером лагерного борделя. Источник: wikipedia.org

Илья Эренбург в своей февральской колонке 1943 года приводит пример Курска, который в тот момент только что освободила РККА: «Закрыли школы. Закрыли театры. Закрыли библиотеки. Что они открыли? Дом терпимости на улице Невского. Открыли торжественно. Герр доктор Фогт произнес речь: «Мы несем веселье в ледяную пустыню». Они не принесли веселья. Они принесли заразу. Перед войной в Курске совершенно исчез сифилис. Немцы заразили Курск. По немецкой статистике, среди гражданского населения регистрировалось в декаду от 70 до 80 случаев заболевания венерическими болезнями. Больных отправляли в городскую тюрьму. Свыше сотни из них немцы убили. Эти сифилитичные павианы оставили после себя не только развалины и ров в Щетинке (место массовых казней в Курской области. — РП). Они оставили страшную заразу». Историк немецкой оккупации Борис Ковалев подтверждает правоту Эренбурга: в курских архивах сохранилось огромное количество регистрационных карточек жителей, заразившихся в период оккупации венерическими заболеваниями.

Многие фанатичные приверженцы нацистской идеологии вели пропаганду среди солдат о том, что нужно стараться не вступать в половую связь с гражданским населением на оккупированных территориях, пользуясь только проверенными или арийскими женщинами.

Необходимо отметить, что так называемые эскорт-услуги на оккупированных территориях активно использовались партизанами для создания агентурных сетей. Один из руководителей партизанского движения под Ленинградом Иван Сергунин в книге «Давали клятву партизаны» приводил цифры: более 80% девушек, сотрудничавших в разной форме с оккупантами, были специально внедрены в качестве сборщиков информации. «Тот, кто знаком с подпольной работой, хорошо знает, как это было трудно. Представьте себе: девушку послали работать во вражеское учреждение. Она молодая, миловидная, за ней волочится не один гитлеровский офицер, а ей нужно получить данные для партизан. Преодолевая отвращение, она идет с фашистом за руку, улыбается ему на виду у всех односельчан. А ребятишки вслед кричат ей: «Овчарка немецкая! Подстилка фашистская!». Девушка по ночам плачет. Родители прогоняют ее из дома, подруги отшатнулись от нее. Она никому не может открыть свою тайну», — описывает опыт внедренных девушек Сергунин.

После войны средний показатель заболеваемости сифилисом в СССР составил 174,6 человек на 100 тысяч населения. Чтобы вернуть его к довоенному уровню (3,5 случая на 100 тысяч человек), советской медицине понадобилось 10 лет.

«Веселая дивизия»

Взятый в 1930-х годах нацистами курс на полную регламентацию половой жизни и проституции продолжился и во время Второй мировой войны. В 1942 году Гиммлер издал постановление об организации в концентрационных лагерях борделей, которые могли посещать сотрудничающие с администрацией заключенные. Шеф немецких концлагерей утверждал, что открытие «домов терпимости» должно повысить производительность труда.

Местом вербовки проституток стал женский лагерь Равенсбрюк, расположенный в 90 километрах севернее от Берлина. Первый такой бордель был открыт в Верхней Австрии в лагере Маутхаузен. Затем они стали появляться и в других местах заключения. Более 60% сотрудниц лагерных борделей были немки, признанные в Третьем рейхе асоциальными элементами, — далеко не все из них были на свободе проститутками. Женщины, которые и на свободе занимались этой работой, привлекались руководством СС для «повышения профессионализма» работы лагерных борделей. Остальные женщины в этих заведениях происходили из оккупированных стран Европы. Возрастные рамки были ограничены возрастом от 17 до 35 лет. По приблизительным оценкам историков, к проституции в концлагерях были привлечены около 34 тысяч женщин.

Лагерный бордель в концентрационном лагере Маутхаузен. Источник: wikipedia.org

В соответствии с расистской иерархией вначале лагерные бордели дозволялось посещать только заключенным немцам. Позже правила распространились на иностранцев. Дорога в бордели были закрыта для евреев. Билета на одно посещение стоил 2 рейхсмарки (в лагерной столовой пачка сигарет стоила 3 рейхсмарки). Историки отмечают, что в лагерях возник «черный рынок» покупки-продажи билетов. На посещение проститутки отводилось 15 минут. Но многим заключенным этого времени из-за физической изможденности часто не хватало.

Проституток же для лагерных публичных домов врачи специально восстанавливали после заключения. Обязательной процедурой считалась их стерилизация, но известны случаи, когда сотрудницы беременели. Тогда их отправляли на аборт и возвращали на общие работы.

Тема лагерных борделей до сих пор остается одной из самых слабоизученных в истории нацистского террора. Большую известность она получила благодаря тому, что одна из самых известных постпанк-групп в истории Joy Division («веселая дивизия») взяла свое название из книги воспоминаний лагерного узника, который упоминает этот термин в качестве лагерного названия борделей.

Группа Joy Division. Источник: mtv.com

Еще более закрытой темой остается использование заключенных в качестве секс-рабов лагерной администрацией. В нацистской Германии такие связи могли трактоваться как преступление — расовое кровосмешение. Поэтому охранники об этом молчали во времена Третьего рейха, а после 1945 года к этим события не возникало желания возвращаться ни у жертв, ни у их палачей.

«Станция утешения»

В 1932 году на стол командующего японской Экспедиционной армии в Китае Ясудзи Окамара легли 223 доклада об изнасилованиях, совершенных его солдатами на оккупированных территориях. Генерал отправил командованию в Токио депешу о необходимости созданий «станций утешения» — борделей на оккупированных территориях для японских солдат. Как обычно бывало в разных странах при составлении подобных прошений, указывалось, что это обезопасит солдат от венерических заболеваний и усилит армейскую дисциплину.

Верховное командование Императорской армии положительно ответило на предложение инициативного генерала. Первая «станция утешения» была незамедлительно открыта в Шанхае. На работу туда вербовали проституток из Японии, где сексуальные услуги со времен древности были целой индустрией, вокруг которой существовал культ. У них появилось официальное название «женщины для утех». Но чем больше «станций» открывалось, тем чаще японцы прибегали к вербовке иностранок. Эта задача ложилась на плечи японской военной полиции Кэмпэйтай.

Через некоторое время императорское Министерство иностранных дел перестало выдавать японкам выездные визы, считая, что их занятия проституцией в «Великой восточноазиатской сфере взаимного процветания» бросают тень на репутацию Японии. Из-за этого в «станциях утешения» возник дефицит. Армия начала его восполнять за счет похищения женщин в сельской местности Китая и Кореи. Солдаты часто совершали групповые изнасилования женщин на оккупированных территориях, не желая стоять в очереди в «станцию утешения». Офицеры этому не препятствовали, полагая, что изнасилования поддерживают в солдатах боевой дух.

Одна из «женщин для утех» Пак Кумджу вспоминала: «Неважно, утро было или день, — один солдат выходил, другой тут же входил. Мы пытались отговорить друг друга от суицида, но случаи все же были. Некоторые воровали у солдат опиум и принимали его в больших количествах, погибая от передозировки. Другие пачками принимали незнакомые лекарства, надеясь, что это прервет их жизнь. Третьи вешались на своей одежде в туалете»

Китайские и малайские девушки, захваченные японцами для использования в качестве проституток на японских «станциях утешений». Источник: wikipedia.org

Количество принимаемых в день солдат у одной проститутки колебался от 20 до 30 солдат. Каждую неделю они проходили осмотр у венеролога. Если проститутка беременела, то их заставляли принимать «препарат 606» — вещество на основе мышьяка, приводящее к выкидышу. После него забеременеть чаще всего уже не удавалось.

В 1942 году на заседании военного министерства приводились данные, что за десять лет работы «станций» на всей подконтрольной японцами территории было открыто 400 подобных заведений: 180 в Китае, 100 в Индокитае; на островах Тихого океана — 10, на Сахалине — 10. Историки продолжают спорить о количестве завербованных японцами «солдатских» проституток. Цифры колеблются в диапазоне от 50 тысяч до 300 тысяч. Чаще других оценок говорят о 200 тысячах. Большинство из них были японками (40%). За ними следовали кореянки — 20%; китаянки — 10% и другие национальности. До конца Второй мировой войны дожила только четвертая их часть.

Когда японцам приходилось оставлять занятый город, что в условиях позиционной войны в Китае случалось довольно редко, то обычно всех женщин в «станциях утешения» убивали. Так как постепенно персонал в них стал полностью китайский, мотивировалось это чувством мести. К примеру, когда город Сюньчен, расположенный неподалеку от Нанкина, был на время освобожден от японцев, китайцы обнаружили здание, в котором лежали обнаженные тела десятков китаянок, убитых японцами, перед тем как их выбили из города. Вывеска над входной дверью гласила: «Станция утешения великой Императорской армии»

«Станции утешения» прекратили свою работу с окончанием войны. После 1945 года споры о характере проституции в японских военных борделях оказались одной из острейших тем отношений Токио с соседними странами. Только в 2007 году японский премьер-министр Синдзо Абэ признал, что работа в «станциях» была не добровольной и в этих заведениях неоднократно нарушались права человека. Вслед за этим заявлением Палата представителей США, канадский парламент и Европарламент приняли резолюцию, призывающую Японию принять на себя ответственность за организацию борделей и принуждение женщин к занятию проституцией.

После Второй мировой войны инициатор создания «станций утешения» генерал Окамара был признан в Китае военным преступником, но благодаря защите китайского лидера Чан Кайши ему удалось вернуться в Японию.

Неискоренимая дружба солдата и проститутки

В декабре 1949 года Генеральная ассамблея ООН приняла «Конвенцию о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами». Согласно этому документу, проституция признается только как индивидуальное занятие. Организация военно-полевых борделей осуждалась. Этот документ стал венцом борьбы за запрет торговли людьми и сексуального рабства, который начался еще в XIX веке. Но документ мало сказался на исторической близости между институтом армии и проституции.

После 1945 года бывшие страны Оси были подвергнуты оккупации. Тяжелое экономическое положение способствовало вовлечению в проституцию женщин, желавших обеспечить себе пропитание. Спросом их услуги пользовались, прежде всего, у солдат оккупационных армий.

Особого масштаба это явление достигло в странах Восточной Азии, оккупированных армией США. В Японии появилась Ассоциация отдыха и развлечений. Эта правительственная организация выступила к призывом к патриотично настроенным японкам не допустить массовых изнасилований, которые ожидались со стороны американцев. Японское руководство пребывало в уверенности, что американцы проявят себя на оккупированных территориях ничем не лучше солдат Императорской армии в Китае и Корее.

К январю 1946 года в организацию было завербовано 55 тысяч женщин. Такое большое количество женщин к занятию проституцией удалось привлечь благодаря огромному количество сирот и воцарившейся нищете в послевоенной Японии. Довольно часто вербовщики обещали взамен за временную работу проститутками предоставить в будущем работу на заводах или в государственных учреждениях. В основном на предложение правительства откликнулись девушки в возрасте от 14 до 25 лет. Максимальный заработок проституток в борделях для американских солдат составлял около двух долларов.

wikipedia.org

Американское командование приветствовало такое решение японских властей, и на первых порах в кварталы «красных фонарей» предоставляла даже военные патрули, следившие за порядком. Армейские врачи наладили постоянный контроль за здоровьем проституток, но, как это обычно бывает, ожидаемого результата это не дало. Среди солдат стали распространяться венерические заболевания. Так в 34-й Австралийской пехотной бригаде гонореей и сифилисом через полгода оккупации Японии болели 55% личного состава. Руководство оккупационной администрации было вынуждено распространять среди проституток недостающий даже для армии США пенициллин.

После этого американцы стали настаивать на ликвидации проституции в Японии. В результате к ноябрю 1946 года масштабы проституции в Японии сократились до нескольких «кварталов красных фонарей» на всю страну.

Схожей была ситуация и в соседней Корее, где японцы после 1945 года оставили огромное число армейских «женщин для утех». Во время Корейской войны (1950–1953) в проституцию были вовлечены 350 тысяч кореянок, из которых 60% работали с американскими клиентами. В последующие годы публичные дома в Южной Корее организовывались возле американских военных баз, где их услуги пользовались устойчивым спросом. В 1960-х годы около 25% южнокорейского ВВП формировалось за счет рынка сексуальных услуг. Считается, что за все годы американские солдаты у корейских проституток оставили 1 миллиард долларов. Несмотря на то что Южной Корее проституция официально запрещена, довольно часто возникают скандалы, с ней связанные. В 2010 году американский Госдепартамент признал, что одно из основных проявлений торговли людьми в Южной Корее — это проституция в барах возле военных баз армии США.

Сексуальная эксплуатация женщин в концентрационных лагерях Германии 1942-1945 гг.

Женщина из концлагеря Равенсбрюк,
главного поставщика узниц
для лагерных публичных домов.
© Archiv

Людоедская идея проституировать женщин для поощрения заключённых пришла в голову рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Исследователи говорят, что он был так впечатлён системой стимулов, применявшейся в советских исправительно-трудовых лагерях с целью повышения производительности труда, что решил использовать её, дополнив сексуальной составляющей. Дать «прилежно трудящимся заключенным возможность посетить бордель и насладиться обществом женщины» представляется целесообразным, писал рейхсфюрер 23 марта 1942 года Освальду Полю, к компетенции которого относилось управление лагерями.
…
Подобная система мотивации узников называлась Frauen, Fressen, Freiheit (Женщины, Еда, Свобода/Привилегия) и представляла собой трёх китов мужского сознания всех времён и народов.

Публичные дома в концентрационных лагерях именовались Sonderbau («специальное здание»), первое из которых было открыто в июне 1942 года в лагере Маутхаузен в Верхней Австрии. Всего между 1942 и 1495 годами было организовано десять таких учреждений, в том числе в Заксенхаузене, Бухенвальде, Дора-Миттельбау, Флоссенбурге, Гузене, Равенсбрюке и Берген-Бельзене.

В основном это были так называемые трудовые лагеря, однако позднее новшество ввели и в трех лагерях смерти, предназначенных для уничтожения заключенных: в польском Аушвице-Освенциме и его «спутнике» Моновице (Аушвиц II), а также в немецком Дахау.

Блок 24А лагеря Освенцим.
На первом этаже располагался лагерный
публичный дом © Robert Sommer.

Самым крупным был публичный дом в Освенциме, блок 24А, расположенный сразу за главными воротами, прямо перед надписью Arbeit Macht Frei («Работа делает свободным»). Он был предназначен только для заключённых, чинам СС посещать его было запрещено. Бордель работал практически до последних дней существования лагеря [Залесский К.А. СС. Самая полная энциклопедия / Константин Залесский. – М., Яуза-пресс, 2012, с. 531-534.].

Всего, по данным историка Роберта Зоммера, автора книги «Das KZ-Bordell» («Бордель в концентрационном лагере»), в публичных домах концлагерей содержалось около 200 женщин, в некоторых лагерях на одну женщину приходилось по 300 — 500 мужчин, однако польская исследовательница Агнешка Весели пишет о нескольких десятках тысяч проституированных узниц.

«Туда не принуждали идти, соглашались добровольно (…). И добровольно отдавались. (…) Их обманывали — говорили, что за это они будут освобождены, чего, однако, никогда не происходило» (унтершарфюрер СС Освальд Кадук, ответственный за публичный дом в концлагере Аушвиц I)[Там же].
«Так, одна бывшая сотрудница медсанчасти Равенсбрюка – крупнейшего женского концентрационного лагеря Третьего рейха, где содержались до 130 тыс. человек,  — вспоминала: некоторые женщины добровольно шли в публичный дом, потому что им обещали освобождение после шести месяцев работы.Испанка Лола Касадель, участница движения Сопротивления, в 1944 году попавшая в этот же лагерь, рассказывала, как староста их барака объявила: «Кто хочет работать в борделе, зайдите ко мне. И учтите: если добровольцев не окажется, нам придётся прибегнуть к силе».

Угроза не была пустой: как вспоминала Шейна Эпштейн, еврейка из каунасского гетто, в лагере обитательницы женских бараков жили в постоянном страхе перед охраной, которая регулярно насиловала узниц. Налёты совершались ночью: пьяные мужчины ходили с фонариками вдоль нар, выбирая самую красивую жертву.

«Их радости не было предела, когда они обнаруживали, что девушка была девственницей. Тогда они громко смеялись и звали своих коллег»,  — говорила Эпштейн. «Самое важное, что нам удалось вырваться из [лагерей] Берген-Бельзен и Равенсбрюка,  — говорила о своей «постельной карьере» Лизелотта Б., бывшая заключенная лагеря Дора-Миттельбау.  — Главное было как-то выжить»[Корреспондент:Лагерная постель.Нацисты заставляли женщин-заключённых заниматься проституцией].
Отбор заключённых в зондербау происходил по такому принципу: «В помещении мы должны были раздеться до гола. Туда вошла группа SS и врач лагеря Шидлаувски. Они нас осмотрели. Я слышала, как Шидлаувски произнёс, что неужели они хотят эти кости? Другой, это был комендант Бухенвальда Кох, ответил, что она хорошо сложена, мы её откормим…» [Бордели фашистской Германии] 
И действительно откармливали — паёк женщинам выдавался по эсесовским нормам, и среди других узников носил название «шлюший суп». Секс-рабыни должны были иметь «товарный вид», поэтому их кварцевали, делали инъекции кальция, для профилактики венерических заболеваний выдавали дезинфицирующие мази. Однако о контрацепции надсмотрщики не заботились. Обстановка зондербау разительно отличалась от остальных бараков: отдельные комнаты с кроватью, столом, стульями, цветами и занавесками для каждой узницы, хорошая еда, регулярные осмотры врачей.

Комната публичного дома в Бухенвальде
© Musée de la Résistance et la Déportation,
Besancon

В соответствии с системой маркировки узников, проституируемым женщинам нашивали на рукава чёрные треугольники (винкели) — знак асоциальных элементов. Контактировать они могли только с посещающими их мужчинами и охранниками.
Хотя в результате политики стерилизации и ужасных условий существования беременности были редки, проштрафившуюся однажды узницу просто заменяли новой. По воспоминаниям узников, «каждая обитательница борделя обязана была «отрабатывать» ежедневно четыре сеанса в летнее время и пять в зимний период» (Владислав Фейкель) [А. Весели. Бордель в Аушвице (Освенциме)].
Расписание и процедура посещения «особых зданий» во всех лагерях были примерно одинаковы. Например, «специальное учреждение» в концлагере Бухенвальд работало ежедневно с 19.00 до 22.00. В те вечера, когда не было света или воды, объявляли воздушную тревогу или передавали по радио речь фюрера, публичный дом закрывался. В свободное от основной работы время девушки занимались несложной работой: починкой носков или сбором трав. Двери «номеров» были оборудованы глазками. Коридоры патрулировались эсэсовцами. Посетители должны были разуваться, говорить разрешалось только о самом необходимом.

Каждый заключенный должен был вначале подать прошение на посещение борделя, а затем он мог купить за две рейхсмарки входной билет. Для сравнения, 20 сигарет в столовой стоили три марки. Евреям вход в бордель был строго воспрещён. Разводящий выкрикивал номер заключённого и номер комнаты, которую он должен был занять. Заключенному позволялось находиться в комнате не более 15 минут, при «этом» была разрешена только «поза миссионера». В дневнике заключенного Дахау Эдгара Купфер-Кобервитца записано: «Ждёшь в коридоре. Фамилию и номер узника вписывают в журнал. Потом называют некий номер и фамилию какого-то узника. Тогда нужно спешить в комнатку с названным номером. Каждый раз тебе достается другая комната. У тебя есть 15 минут. Ровно 15 минут» [«Das KZ-Bordell» («Бордель в концентрационном лагере»)].
Джессика Хьюз в своих исследованиях указывает, что доля мужчин из числа заключённых, которые пользовались услугами борделей, была крайне мала. В Бухенвальде, по её данным, где в сентябре 1943 года содержались около 12,5 тыс. человек, за три месяца публичный барак посетили 0,77% узников. Схожая ситуация была и в Дахау, где по состоянию на сентябрь 1944-го услугами проституток воспользовались 0,75% от тех 22 тыс. заключённых, которые там находились. [Корреспондент:Лагерная постель.Нацисты заставляли женщин-заключённых заниматься проституцией].

Однако есть и иные свидетельства.

Бывший узник Бухенвальда голландец Альберт Ван Дейк диктует мемуары о двух годах в концлагере: «ужасы, пережитые многими», и отдельной главой — нерассказанное никем: «Это лагерь с бараками, и там был публичный дом». «Старшие мне говорили: как тебе не стыдно, мама скопила для тебя деньги, а ты их на женщину тратишь? А мне не было стыдно: тебя моют, бреют, дают чистую одежду, ты получаешь женщину. Так я познакомился с Фридой» [А. Шилов «Публичный дом в Бухенвальде» ]

Бланк для запроса на посещение
публичного дома  Дахау.© AGD

Из рассказа заключённого-гомосексуалиста: «В день открытия борделя, более ста заключенных выстроились перед спецблоком, который был открыт для посещений с пяти до девяти часов вечера. И не было ни одного дня, когда бы количество жаждущих посетить публичный дом было меньшим. И нельзя сказать, чтобы в очереди из смеющихся арестантов все мужчины светились силой и здоровьем. Полностью довольны жизнью были лишь надсмотрщики и их помощники. Однако перед публичным домом стояли и те, кто еле держался на плаву, балансируя между жизнью и смертью — своей очереди дожидались истощенные от голода и болезни отбросы человеческого общества, которые вот-вот могли испустить дух. Но даже этим страдальцам хотелось получить свою долю женской ласки и наслаждений: вот оно — ярчайшее доказательство того, что сексуальность представляет собой один из самых сильных импульсов человеческого существа»[Голубые плюшевые игрушки в концлагерях Третьего Рейха, «El Pais», Испания. Перевод].
Воспоминания другого узника и унтершарфюрер СС: «После вечерней переклички собирались толпами поляки и немцы, и тот, кто хорошо подкупил Кадука, мог рассчитывать попасть в бордель. (…) Сотни узников уходили с мыслью, что завтра, может быть, у них всё получится» (Луцьян Соберай, лагерный номер 1898, бывший капо*). «Желающих было предостаточно — иногда приходило до 600 желающих, многих из которых я туда отправлял» (унтершарфюрер СС Освальд Кадук).
[А. Весели. Бордель в Аушвице (Освенциме)]
Что стало с женщинами, которые дожили до освобождения, сумели ли они исцелиться от душевных и физических травм, как сложилась их жизнь в большинстве случаев не известно. Практически все женщины до конца своих дней молчат о том, что с ними произошло. Однако как повлияло на психологическое состояние узниц содержание в зондербау, можно судить, например, по следующему высказыванию: «Та наша собеседница, после нескольких дней отдыха, говорила, что она могла бы работать «там» и по сей день, хоть девять месяцев, зачем «они» её освободили, хотя она их так умоляла» (Зофья Батор-Стемпень)[Там же].

Агнешка Весели, польская исследовательница, пишет: «В показаниях встречаются следующие определения: элементы, которых это положение совершенно устраивало, типичные проститутки, капризные пансионные девицы, невесты, проститутки, для которых пребывание в блоке №24 не было чем-то необычным, девицы, девочки. Большая часть (очень немногочисленных) сообщений на тему публичных домов в Аушвиц-Биркенау происходит от лиц мужского пола: политических заключённых, эсесовцев¸ капо, которые были подотчётной перед СС низшей властью в лагере. Сравнительно мало свидетельств дали женщины-узницы. И ни одного – женщины, сами работавшие в публичных домах.  На протяжении десятилетий о них говорили в их отсутствии. По-разному, в зависимости от того, кем был говорящий: бывшим эсэсовцем, молодым уголовным узником — капо, политическим заключённым или молодой женщиной. Иронично, отчуждённо, с презрением, с осуждением, пренебрежительно.

В 1945 году, перед бегством от Красной Армии, немецкий коллектив лагеря уничтожил большую часть документации и в том числе – материалы, касающиеся расположенных на его территории  двух публичных домов. В немногих уцелевших документах, удостоверяющих тестирование на наличие венерических заболеваний, можно прочитать фамилии нескольких десятков женщин, которые работали в  лагерных публичных домах. Дело «девочек» из концлагерей запутанное и не вполне ясное. То, что нам о них рассказали, не даёт оснований для однозначных оценок.

Несмотря на это, ещё в 1993 году немецкий историк назвал женщин из лагерных публичных домов «шлюхами», а другой – в 1979 году отнёс лагерный публичный дом к разряду «культурных мероприятий» в лагере. Автор польской книги о принудительном труде в лагере Аушвиц-Биркенау рассматривал публичный дом лишь как элемент системы поощрений…

В Германии и Австрии историки собирают сообщения бывших работниц публичных домов и исследуют эту тему с конца 80-х годов. В Польше до сих пор лучше её не касаться: миф об Освенциме-Аушвице, как о месте торжественно-пафосной смерти, слишком силён. Запросы, которые я стала посылать в освенцимский архив в 2002 году, были по-настоящему пионерским предприятием.

Власти ни одной из упомянутых стран до сих пор не признали работы женщин в нацистских публичных домах, как принудительного труда. И, таким образом, не выплачивают надлежащих компенсаций десяткам тысяч женщин, в том числе — примерно 150 бывшим работницам  двух публичных домов на территории лагеря Аушвиц-Биркенау.

Точно так же и японское правительство не берёт на себя ответственности за судьбу от 60 до 200 тысяч. китаянок, кореянок и женщин из других оккупированных стран, которых в годы Второй мировой войны вынудили работать в публичных домах для японских солдат [Там же].
______________________________________________________________________________

*«капо» — узник, выполняющий административную работу и осуществляющий надзор за рабочей бригадой.

Источник фотографий Sexuelle Zwangsarbeit in KZ-Bordellen