Дело Тухачевского — это уголовное дело по обвинению восьми высших советских военачальников в измене Родине (ст. 58-1 «б» УК РСФСР), терроре (имелось в виду убийство представителей власти, ст. 58-8) и военном заговоре (ст. 58-11). По делу проходили: заместитель наркома обороны СССР маршал М.Н. Тухачевский, командующий войсками Киевского военного округа командарм первого ранга И.Э. Якир, командующий войсками Белорусского военного округа командарм первого ранга И.П. Уборевич, начальник Военной академии им. М.В. Фрунзе командарм второго ранга А.И. Корк, председатель Центрального Совета Осоавиахима СССР комкор Р.П. Эйдеман, бывший начальник Управления по начсоставу НКО СССР комкор Б.М. Фельдман, заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа комкор В.М. Примаков и военный атташе СССР в Великобритании комкор В.К. Путна. Обвинение названным лицам было рассмотрено Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР 11 июня 1937 года, все они были признаны виновными и приговорены к «высшей мере репрессии», как говаривали в те денечки. На следующий день все они были расстреляны.

Дело Тухачевского построено было только на показаниях подозреваемых, благодаря чему в 1956 году столь же мотивированно все репрессированные были с легкостью реабилитированы по приказу Хрущева. С точки зрения т.н. объективной истины ни первое решение не является удовлетворительным, ни второе, хотя второе позже было подкреплено целым историческим докладом специальной комиссии Президиума ЦК КПСС — в основе своей сборником утверждений демагогического характера. Называется он «О проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родине, терроре и военном заговоре». Доклад этот, впрочем, нужно считать прогрессивным в историческом смысле, ибо в нем отражены многие факты советского времени, в том числе совершенно секретные. Демагогический же его характер подтверждается, например, тем, что Ворошилов назван там «одним из основных виновников этой трагедии» и обвинен в клевете на военнослужащих, но Ворошилова не только не судили за якобы совершенные преступления — даже не «проработали» хорошенько, т.е. не обматерили на специальном собрании, посвященном выяснению антисоветской деятельности скользкого этого типа. И даже в прессе никто не попытался «правдиво отразить» якобы преступную деятельность Ворошилова, направленную против советской власти, не говоря уж о публичной «проработке» законспирированного этого врага. Соответственно, и цена подобным обвинениям — грош в базарный день.

Дело Тухачевского, да и вообще все т.н. сталинские репрессии, отличается тем, что, благодаря как Хрущеву с его прислужниками вплоть до Солженицына, прославленного Хрущевым просто до неприличия, так и современным либералам, в массовом сознании оно представляется чистым злом — немотивированным, абсолютным, дьявольским. Это закономерный итог не только хрущевской демонизации Сталина в массовом сознании, но и современного либерализма, тоже построенного на негативном мировоззрении, патологическом, к сожалению. Поэтому главным вопросом исследования как дела Тухачевского, так и вообще сталинских репрессий является вопрос о мотивах этих репрессий.

Мотив власти в деле Тухачевского

Если проникнуться иной раз даже любопытными строками помянутого выше доклада хрущевских прислужников, то выйдет, что в деле Тухачевского Сталин и его окружение руководствовались то ли общей собственной глупостью, то ли глупой завистью к гению Тухачевского, то ли пресловутым «культом личности», тоже, разумеется, глупым, то ли всем одновременно, одним словом — действовали они необъективно, т.е. представления их о мире катастрофически расходились с действительностью. Голословные эти утверждения ничем не подкреплены, ни единым фактом или фактическим выводом, разве что верными плачами репрессированных, которые производят, конечно, эмоциональное впечатление, но ничего не объясняют. Соответственно, доказательными эти доводы могли показаться только Хрущеву, в голове которого умещалось максимум полтора постановления ЦК. Мы не имеем документальных исторических свидетельств ни о глупости Сталина, ни о зависти его к Тухачевскому, ни даже о пресловутом «культе личности», демоне этом, руководящем всеми действиями Сталина. К сожалению, подобные «свидетельства» плодил только сам Хрущев в своих лживых докладах да «воспоминаниях» (как назвать воспоминания о том, чего не было?), верные его прислужники вплоть до Солженицына и современные либералы, напичканные бредовыми идеями первых.

Если же отвлечься от глупых версий Хрущева с его прислужниками, то версии дела Тухачевского, не расходящиеся с действительностью, дают бывшие сотрудники спецслужб — П.А. Судоплатов в воспоминаниях «Спецоперации. Лубянка и Кремль, 1930 – 1950 годы» и А.А. Зданович в документальном историческом сочинении «Органы государственной безопасности и Красная Армия». Кстати, Зданович утверждает, что для помянутого выше доклада, как он установил по сохранившимся архивным материалам, «отбирались лишь данные, подтверждавшие заранее сделанные выводы», т.е. даже в замыслах авторов доклада не было никакой объективности.

Судоплатов и Зданович в целом согласно говорят о борьбе за власть в верхах, о группах влияния вроде группы Тухачевского, которые, несомненно, существовали и даже боролись друг с другом (но не со Сталиным, конечно). Здесь, впрочем, следует заметить, что для Сталина эти группы влияния представляли лишь потенциальную угрозу. Ему, например, даже нравились попытки Тухачевского сместить Ворошилова через критику, которую, как пишет Судоплатов, Сталин поощрял и называл «конструктивной». Да, Ворошилову эта критика едва ли очень нравилась, но возможности его в борьбе с Тухачевским были даже более ограничены, чем возможности Тухачевского, ибо он едва ли решился бы спорить со Сталиным. Нет никаких сомнений, если бы дело было только в группах влияния и борьбе их, то Тухачевский легко свалил бы Ворошилова, человека, не особенного развитого…

Не стоит думать, впрочем, что в противостоянии Тухачевского и Ворошилова решающую роль сыграло холуйство Ворошилова, «культ личности» у него в голове, ибо это очевидным образом противоречит известным фактам. Например, А.М. Василевский в 1939 г. был назначен заместителем начальника Оперативного управления Генштаба с присвоением ему первого генеральского звания, комдив (генерал-майор), а в 1943 году он уже маршал. Карьера просто ошеломительная и без личного участия Сталина невозможная (группы влияния), но у Василевского не только не было холуйских задатков Ворошилова — напротив, он был один из самых самостоятельно мыслящих военных начальников, он всегда имел собственное мнение и отстаивал его. Так, до войны он в единственном числе считал, что коль уж пришла пора воевать с нацистами, то не следует ждать нападения, причем отстаивал данное мнение и даже пытался доложить его Сталину (вероятно, все-таки доложил, благодаря чему Сталин и заметил его). Среди оперативных документов Генштаба той поры сохранился написанный рукой Василевского план нападения на фашистскую Германию, причем это свое мнение, единственное, повторим, Василевский подтвердил в своих воспоминаниях «Дело всей жизни».

Как видим на примере Василевского, у Сталина не было привычки поддерживать именно холуев вроде Ворошилова, не имеющих своего мнения и целиком покорных «культу личности». Соответственно, у нас нет оснований думать, что в борьбе Тухачевского и Ворошилова победил именно «культ личности», страшный этот демон, поселившийся в голове у Ворошилова. А демон этот и правда был страшен. Например, на покаянное письмо Якира, начинавшееся со слов «Родной близкий тов. Сталин», Сталин наложил резолюцию «Подлец и проститутка», а Ворошилов привычно поддакнул: «Совершенно точное определение». Вероятно, у него никогда не было собственного мнения — к чему пустые эти хлопоты?

Да и разве Сталин не отдавал себе отчета в низких способностях Ворошилова, когда, например, вывел его из состава Государственного комитета обороны в 1944 году? Разве в данном случае покорен был Сталин «культу личности» в голове у Ворошилова, если Ворошилова он фактически «в угол поставил», как говаривал Доцент? Да и где у нас официально отличился Ворошилов? На Ленинградском фронте, где его сменил Жуков? Где-нибудь еще? Увы, нигде, как и следовало ожидать до войны. Да, Тухачевский, вероятно, смог бы отличиться, но дело было, повторим, вовсе не в противостоянии Тухачевского и Ворошилова…

И главное, во-первых, версия борьбы групп влияния не учитывает воли Сталина, который не обязан был терпеть эту борьбу и тем более потакать ей, не говоря уж об участии в ней, а во-вторых, в данную версию очевидным образом не укладывается последовавшая за делом Тухачевского массовая чистка в армии: если проблема было только в верхах, то при чем здесь низы?

Тем же фактом, репрессиями в армии, которые начались с дела Тухачевского, опровергаются и глупые вымыслы истериков с т.н. Запада, которые наперебой кричали в свое время, что это они, умные истерики, обманули глупого Сталина, подсунув ему фальшивые документы об измене Тухачевского. От вымыслов Хрущева это принципиально не отличается: такая же немотивированная чушь. Дело даже не в том, что подобных документов не существует, а в том, повторим, что чистка армии носила социальный характер, коснулась значительной части общества. Собственно, дело-то было не в Тухачевском — это был лишь эпизод великой и страшной классовой борьбы…

В армии проходили не столько репрессии, уголовное преследование, сколько так называемые ныне организационно-штатные мероприятия, в данном случае — массовая замена командного состава через увольнения сверху донизу. Такое бывало и раньше, см. указанное сочинение Здановича, и в целом вело к оздоровлению обстановки через устранение идеологически чуждых большевикам групп, «бывших». Кстати, тот же Василевский наверняка продвинулся наверх только благодаря чистке в армии, ведь открылись многие должности, хотя один пример, конечно, ничего не доказывает и не показывает общей картины.

Значительно более любопытную версию дела Тухачевского, чем Судоплатов и Зданович, в беседе с послом СССР в Чехословакии Александровским высказал современник событий, президент Чехословакии Эдвард Бенеш, слова которого зачем-то процитировали авторы помянутого доклада, ссылаясь на донесения Александровского:

Бенеш заявил, что все время наблюдает в СССР борьбу двух основных настроений, одно из которых идет на реальный учет обстановки и проявляет готовность к сотрудничеству, а значит, и к компромиссу с Западной Европой, а другое – «радикальное», продолжающее требовать немедленного разворачивания мировой революции.

[…]

Бенеш утверждал, что уже начиная с 1932 года он все время ожидал решительной схватки между сталинской линией и линией «радикальных революционеров». Поэтому для него не были неожиданностью последние московские процессы, включая и процесс Тухачевского… Здесь, между прочим, Бенеш особо подчеркивал, что, по его убеждению, в московских процессах, особенно в процессе Тухачевского, дело шло вовсе не о шпионаже и диверсиях, а о прямой и ясной заговорщической деятельности с целью ниспровержения существующего строя. Бенеш говорил, что он понимает нежелательность «по тактическим соображениям» подчеркивать именно этот смысл событий. Он сам, дескать, тоже предпочел бы в аналогичных условиях «сводить дело только к шпионажу», Тухачевский, Якир и Путна (Бенеш почти все время называл только этих трех), конечно, не были шпионами, но они были заговорщиками. Тухачевский – дворянин, офицер, и у него были друзья в офицерских кругах не только Германии, но и Франции (со времен совместного плена в Германии и попыток Тухачевского к бегству из плена). Тухачевский не был и не мог быть российским Наполеоном, но Бенеш хорошо представляет себе, что перечисленные качества Тухачевского плюс его германские традиции, подкрепленные за советский период контактом с рейхсвером, могли сделать его очень доступным германскому влиянию и в гитлеровский период. Тухачевский мог совершенно не сознавать, что совершает преступление поддержкой контакта с рейхсвером. Особенно если представить себе, что Тухачевский видел единственное спасение для своей родины в войне рука об руку с Германией против остальной Европы, в войне, которая осталась единственным средством вызвать мировую революцию, то можно даже себе представить, что Тухачевский казался сам себе не изменником, а даже спасителем родины.

Заметим, что речь идет не о конкретных группах людей, а о «двух основных настроениях» в СССР, лишь выразителем одного из которых был или мог быть Тухачевский сотоварищи. Важно не только то, что указанные настроения существовали в действительности, но и то, что Тухачевского и его сообщников обвиняли именно в союзе с  троцкистами, т.е. сторонниками мировой революции и, главное, последовательными марксистами, в отличие от Сталина, идея которого о «построении социализма в отдельно взятой стране» к марксизму и ленинизму отношения не имеет. Это был действительный конфликт и очень крупный, даже принципиальный, который мог привести к военной схватке между противниками. Да, с высылкой Троцкого Сталин добился первой победы, но троцкисты-то остались, не говоря уж о марксистах и ленинцах…

Если говорить прямо, то Сталин начал ползучую контрреволюцию, а потому все последовательные революционеры, а также, разумеется, и вообще «бывшие», стали его потенциальными врагами. Конечно, Сталин не собирался «реставрировать капитализм», чего можно было ожидать от троцкистов с «бывшими» и что по факту состоялось в 1921 году (НЭП), но и отказа Сталина от мировой революции было достаточно для обвинения его в самом тяжком грехе — отходе от «заветов Ильича». Практически, если человек прямо не поддерживал Сталина, как, например, верный Клим Ворошилов, он автоматически становился потенциальным противником новой идеи и, соответственно, был опасен для власти. Таковыми, потенциальными противниками власти, стали все члены большевицкой партии, вступившие в нее до 1917 года, «старые большевики», которые прямо не присягнули Сталину с его новой идеей, а также, разумеется, и вообще все «бывшие». В данных условиях человек с «бонапартистскими» настроениями вроде Тухачевского мог быть использован как троцкистами, так и вообще «бывшими» при начале военного конфликта между сторонниками Ленина и сторонниками Сталина, а сам конфликт этот стал бы безумием в условиях надвигавшейся войны с Европой. Именно поэтому в авральном порядке был уничтожен Тухачевский, все неверные и почти все «старые большевики», а верный Клим дожил до глубокой старости и умер в довольстве и почете, полагая себя самым хитрым поклонником «культа личности». Все равно уничтожение их было бы неизбежно, только со значительно большими жертвами в новой гражданской войне.

С данной точки зрения понятны становятся маниакальные клятвы репрессированных в верности советской власти и лично Сталину, неверно расцененные хрущевскими прислужниками как следствие «культа личности» (Хрущев мог бы это понять, тем более что сам принимал участие в истреблении неверных, но в голове у него умещалось, как уже сказано, максимум полтора постановления ЦК, и он не понял). Все без исключения репрессированные, безусловно, понимали, что послужило причиной их ареста и будет причиной их смерти, а потому и старались обозначить свою верность сталинской идее, прекрасно отдавая себе отчет в том, что дело отнюдь не в «культе личности», а в культе новой идеи. Столь запоздалое и, вероятно, искреннее выражение взглядов говорит о том, что ранее многим из них предлагали определиться на партийном собрании или «в директивном порядке», но они, вероятно, ожидали, что просто примкнут к победителям… Увы им, они ошиблись в расчетах. А поступили с ними не плохо — по их же законам и по старинному принципу «какой мерой вы мерите, такой и вам отмерено будет».

Еще одной важнейшей чертой того времени, подмеченной Бенешем на примере Тухачевского, является мировой интернационализм ленинцев, сиречь «шпионаж» на запутанном языке того времени, совершенно неуместный в сталинской «отдельно взятой стране». Интернационализм, впрочем,— это мягко сказано: людям, пришедшим к власти, было попросту наплевать на Россию. До начала сталинских реформ царило повальное воровство, деньги рекой текли в Европу, как и ныне, а ценности — вагонами, например иконы (все нынешние западные крупные коллекции были украдены тогда, но из краденого была возвращена только одна икона — папой римским Иоанном Павлом II). Облегчала воровство господствующая в стране частная собственность (до сталинских реформ не было никакого социализма), продолжался революционный пир во время чумы, а культура целенаправленно разрушалась. Например, тот ущерб, который нанесли большевики нашей филологии, не восполнен по сей день (при советской власти вообще никакой филологии в смысле прошлого не было, а сейчас и подавно не будет). Все это нужно было преодолеть, но для созидательной работы нужны были новые люди, не жулики, сибариты и разрушители, в которых превратились «старые большевики».

Нетрудно понять, что разрушение «старого мира» через мировую революцию — это одно, а восстановление разрушенной революционерами «отдельно взятой страны» и культуры ее в обновленном виде — это уже совсем иное, прямо противоположное. И если революционеры не могли переориентироваться в изменившихся условиях на новый курс партии, то и надобность в них просто исчезала. С ненужными поступали по их закону, по теории целесообразности, которая учила, что наказание, репрессия, назначается не столько по вине, сколько по простому соображению, полезен ли будет советской власти данный человек. Иного же способа, помимо уничтожения, удалить ненужных от власти не было — иначе была бы новая гражданская война, причем с большой вероятностью победили бы троцкисты, ибо они со своими идеями могли опереться на учение Ленина и Маркса, а Сталин — нет. Что же должен был делать Сталин? Продолжать пир во время чумы? Допустить гражданскую войну в преддверии войны с Европой? Делать-то ему больше было нечего — только доказывать свою правоту силой.

Даже если отвлечься от сталинских реформ — «построения социализма в отдельно взятой стране»,— все равно нужно было решительно прекратить политический балаган, воровство, сибаритство за государственный счет и многое, многое иное, разного рода «упущения и недочеты», а также «ошибки и перегибы», идущие вразрез с т.н. «ленинскими нормами и принципами», нигде не опубликованными и никогда не произнесенными Лениным устно, но известными почему-то всем без исключения партийным начальникам.

Среди нарушений «ленинских норм и принципов» присутствует не только «волюнтаризм и субъективизм», как ЦК КПСС метко заклеймил вздорную деятельность Хрущева, но и «групповщина и фракционность» (не путать с «семейственностью и кумовщиной»!), до которой, несомненно, опустился Тухачевский сотоварищи — вольно или невольно. Возникает даже недоумение: неужели Тухачевский был столь отчаянно глуп, что в условиях надвигавшейся войны с Европой и тягчайшего «обострения классовой борьбы» в СССР начал бессмысленно фрондировать под шампанское по салонам? Даже за это могли справедливо к стенке поставить, ибо шутки кончились еще в конце двадцатых годов. Понимал ли это Тухачевский? В начале тридцатых годов ему сошла с рук кабинетная фронда под коньячок (были показания на него), но неужели он ничего не понял? Может ли такое быть?

Виновен ли был Тухачевский?

Вопрос о виновности Тухачевского немедленно порождает уточняющий вопрос: с какой точки зрения и в чем именно? С точки зрения Никиты-волюнтариста и верных его последователей вплоть до современных либералов, Тухачевский был чуть ли не святым и, соответственно, вины перед преступной сталинской властью иметь не мог просто в принципе, хотя и являлся, прибавим к сведению, высшей частью преступной сталинской власти, т.е. объективно все-таки преступником с точки зрения волюнтаристов и либералов, а не святым. С точки же зрения государственнической дело обстоит наоборот. Тухачевский и вообще все репрессированные большевики были уничтожены совершенно правильно, ибо не было такого страшного преступления, которого не совершили бы они против России, народа нашего и культуры. Например, самое успешное сражение Тухачевского — это жестокое подавление крестьянского восстания в Тамбовской губернии, в том числе при помощи ядовитых газов. Кто осмелится сказать, что этот негодяй получил в 1937 году не по заслугам? То же самое касается всех остальных репрессированных большевиков, без исключения, которые вольно или невольно всегда действовали против России: либо мировую революцию делать, разрушая Россию и уничтожая ее культуру, либо строить «отдельно взятую страну». Русская революция была антинациональна, как заметил Бердяев еще в 1918 году, а национальной она стала только при Сталине, только после начала построения социализма в «отдельно взятой стране». Можно любить или не любить социализм, но отрицать именно национальный характер сталинских реформ невозможно. Да, Сталин тоже являлся преступником в десятые и двадцатые годы, но он пришел в себя, в отличие от многих его товарищей по партии. С репрессированными большевиками поступили не только по законам их, отмерили им той же самой мерой, какой отмеряли они, но и в высшей степени справедливо — наказание пришло.

Если же рассматривать вину Тухачевского формально, в рамках только предъявленных ему обвинений, что, впрочем, является ошибочным в духе того времени и права, то едва ли найдется юрист, который признает вину его либо полностью доказанной, либо полностью недоказанной: обоснованные сомнения останутся и в виновности, и в невиновности. Объективных данных о вине Тухачевского нет, но, судя по архивным документам, сам Тухачевский осознавал свою вину прекрасно. Так, он дал признательные показания на первом же допросе или согласился на это немедленно после него. Да, он был главой военного заговора троцкистов, как написал собственноручно:

Народному Комиссару Внутренних Дел

Н.И. Ежову

Будучи арестован 22-го с. мая, прибыв в Москву 24-го, впервые был допрошен 25-го и сегодня 26-го мая заявляю, что признаю наличие антисоветского военно троцкистского заговора и то что я был во главе его. Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все касающееся заговора, [нрзб] наличие антисоветского военно троцкистского заговора и то что я был во главе его. Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все касающееся заговора, не утаивая никого из его участников, ни одного факта и документа.

Основание заговора относится к 1932-му году. Участие в нем принимали: Фельдман, Алафузо, Примаков, Путна и др., о чем я подробно напишу дополнительно.

Подпись Тухачевского

26.5.37.

Фельдман, Примаков и Путна уже помянуты выше среди осужденных с Тухачевским, а комкор М.И. Алафузо (генерал-лейтенант) — это начальник кафедры организации и мобилизации Академии Генштаба, бывший штабс-капитан царской армии (ужас), сын морского офицера (вообще кошмар, морские офицеры были элитой царской армии, даже замкнутой кастой своего рода, которая так и не признала большевиков). Через несколько дней, 1 июня 1937 г., Тухачевский дал показания об участии Алафузо в шпионаже в пользу Германии и Польши, благодаря чему Алафузо 13 июля 1937 г. был приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу и расстрелян в тот же день.

Вдумаемся. Чтобы поступить так по отношению даже к одному только Алафузо, не говоря уж о многих прочих, Тухачевский должны был, во-первых, быть совершенно уверен в своей правоте, а во-вторых, совершенно «разоружиться перед партией», не так ли?

Едва ли можно отнести Тухачевского к помянутым выше приспособленцам, ожидавшим победы сталинистов или троцкистов, чтобы примкнуть к победителям. Приспособленцы на следствии вели себя иначе, ибо никакой объективной вины за ними просто не было — прописанной в законах, ведь за подлость не судили. Они долго запирались, не желая «разоружаться перед партией», потом канючили о своей верности революции, писали возвышенные личные обращения к Сталину и клялись в извечной любви к идеалам, но в конечном итоге все равно «разоружались перед партией». Ну, а что еще мог сделать приспособленец?

Нет никаких сомнений в том, что Тухачевский искренне считал себя и некоторых своих товарищей виновными в преступлениях против советской власти, но мы не знаем, какая разница для него была между «групповщиной и фракционностью», заговором и шпионажем. Увы, в тягчайших условиях тридцатых годов «групповщину и фракционность» легко можно было приравнять к заговору, а любое общение заговорщиков с немцами, даже официальное,— к шпионажу. Мог ли Тухачевский этого не понимать? Да, мог, как уже отмечено,— если был один и мягко фрондировал по салонам под шампанское и коньячок, но если у него и правда была группа единомышленников, хотя бы в профессиональных вопросах, а она была…

Это верный Клим мог ни бельмеса не понимать в политике и даже не подозревать, что близится война с немцами, а Тухачевский задумался об этом сразу после прихода Гитлера к власти. В связи же с нарастанием агрессивности Гитлера к 1937 году едва ли Тухачевский еще сомневался, чем все это закончится. И если в столь опасных условиях он позволял себе «групповщину и фракционность», то это, скорее всего, был полноценный заговор. Ну, не окончательный же он был дурак, чтобы играть своей жизнью и жизнями окружающих его людей из удовольствия или гордыни под шампанское да военный оркестр у себя на даче…

Не стоит, конечно, воспринимать заговор Тухачевского на уровне деревенщины из НКВД, которая, кажется, воочию видела, как Тухачевский и прочие с револьверами на цыпочках подкрадываются к тов. Сталину со спины (террор, ст. 58-8 УК РСФСР). Все это, конечно, детский сад, но приведенное выше замечание Эдварда Бенеша в принципе выглядит вполне разумно: Тухачевский, конечно, мог видеть для себя «бонапартистские» шансы в предстоящей войне и сколачивать на сей случай группу преданных себе людей — да, из «правых» и, возможно, «бывших», ибо иных просто не было. При этом он, конечно, казался бы сам себе не изменником, а даже спасителем Родины, как справедливо заметил Бенеш. Ошибся здесь Бенеш только в том, что союз с Гитлером — это уже государственный уровень, а не заговорщицкий и тем более не марксистский. Троцкисты рассчитывали бы, пожалуй, на мировую революцию, а Гитлера могли рассматривать в лучшем случае как «попутчика» на языке того времени, т.е. человека, которого на определенной остановке следует принудительно ссадить с трамвая, чтобы ехать дальше уже без него. Данное восприятие Гитлера близко было небольшой части эмиграции, части «бывших», готовых на союз с ним, и потому здесь мог возникнуть весьма своеобразный «правотроцкистский блок» «попутчиков». Мог, да, но объективных данных о нем не существует… Впрочем, что в данном случае следует считать объективными данными? Списки организации? Тайные уставы и постановления, зашитые в подкладку сапога? Но всего этого могло и не быть, а если и было, то до нашего времени просто не дошло.

Международный заговор троцкистов и части «бывших» представляется, конечно, сомнительным (перегрызлись бы, да и троцкисты вне СССР наверняка работали под контролем иностранных разведок), но в СССР те и другие вполне могли бы сплотиться вокруг Тухачевского, который был близок тем и другим (он был не только кандидатом в члены ЦК и советским маршалом, но и потомственным дворянином, и офицером царской армии). Да, но даже внутренний союз с троцкистами уже сам по себе предполагал международный уровень организации, сиречь «шпионаж», причем троцкисты могли быть и у гитлеровцев. Вообще, именно фашизм, фашизм как политическое течение, тогда мало кого беспокоил, а некоторым казался даже прогрессивным, ибо военные преступления свои фашисты начали совершать только в 1941 году, после нападения на СССР. Даже т.н. Хрустальная ночь была после процесса Тухачевского, в 1938 году, но по сравнению с массовыми расстрелами мирных жителей да газовыми камерами это просто детская шалость.

Судя по тому, как легко и быстро Тухачевский сдался, он не был инициатором заговора, а просто пошел на поводу у троцкистов, охмуренный «бонапартистскими» идеями. Только в данном случае он мог легко «разоружиться перед партией» и дать просто умопомрачительные показания от 1 июня 1937 года. Объемные эти признания были недавно опубликованы в книге М.Н. Тухачевский. Как мы предавали Сталина. М.: Алгоритм, 2012. В этих признаниях ход событий изложен просто с потрясающей откровенностью, и ничего фантастического там нет.

Суть описанного Тухачевским заговора сводится к поддержке будущей германской интервенции через «вредительство» (саботаж по-французски), каковой замысел якобы исходил от самого Троцкого. За помощь же немецкую Троцкий якобы рассчитывал расплатиться Украиной. Неизвестно, правда ли это, но следует помнить, что в 1940 году со второй упорной попытки Троцкий был убит, а убийство его было организовано советской разведкой. На это потрачено было столько сил и средств, в том числе для прикрытия, что просто приходится допустить здесь совершенно действительный мотив, действительную угрозу СССР, исходящую от Троцкого.

К сожалению, тогда многие верили в неизбежное поражение Красной армии, прежде всего — «бывшие», в том числе представители царского Генштаба, как сообщает А.А. Зданович в помянутом сочинении:

Подытоживая проведенную кампанию по изучению настроений в среде генштабистов, чекисты вывели некую трехчленную формулу их рассуждений: разрыв отношений – война – переворот. Более подробно данная формула описывалась в одной из обзорных сводок по АНД «Генштабисты»: «Культурная Европа (пока Англия, а в перспективе Франция, а затем и другие государства, в том числе и Германия), осознав невозможность иметь дело с СССР, разрывают с ним. Этот разрыв есть прелюдия к войне, которая должна, в силу низкой военной техники СССР и внутренних политических и экономических осложнений, вызванных войной, раз и навсегда покончить с большевиками» [ссылка].

Такой сценарий обсуждался практически во всех сложившихся к концу 1927 г. группировках генштабистов и вообще бывших офицеров.

Через десять лет, в 1937 году, кое-что изменилось, завершилась уже вторая индустриальная пятилетка, но политических противоречий в СССР стало больше, ибо произошло т.н. «обострение классовой борьбы». Поэтому пораженцев наверняка было еще много, и избавлялись в армии в первую очередь, наверно, от них. И уже после чистки в армии на командные высоты начали подниматься люди вроде Василевского, которые даже мысли не допускали о поражении. Да, многим из них еще не хватало образования и умения, но пораженцев среди них не было точно (воспитание, идеология, дисциплина).

Жизнь советская очень сильно изменилась после войны с фашистами, после победы в войне не только народа, но и сталинской идеи: «отдельно взятая страна» социализма показала свою сплоченность, стойкость и, главное, экономическую независимость. Со времен горячих баталий с троцкистами и вообще «врагами народа» прошло всего лишь лет десять, и в послевоенные годы мировая революция, все эти троцкисты да разные «уклоны» воспринимались уже, вероятно, как дурной страшный сон, развеянный ночной кошмар. После войны даже недобитые «законспирированные» троцкисты наверняка втайне «разоружились перед партией», признав правоту Сталина. И тем более в наши дни поверить невозможно, что в довоенном СССР были троцкисты, монархисты, «правые уклонисты», заговоры, «классовая борьба» и многое, многое прочее, уже не понятное нам из нашего жизненного опыта. Да, но ведь все это было…

Из чистого любопытства представьте себе типичное партийное собрание довоенных времен, где в папиросном дыму, стуча кулаками по столу, до хрипоты спорят о «смычке города и деревни», об оценке Троцким роли крестьянства в революции, о «правом уклоне» и о многих иных вещах, не имеющих для нас вообще никакого смысла. С современной точки зрения эти люди сумасшедшие, а ценности их недействительны, но ведь сами-то они готовы были умирать за эти ценности в боях — для них это была настоящая жизнь. Разумеется, были у них и противники, которые столь же искренне отстаивали свои ценности, тоже сумасшедшие с нашей точки зрения. Где уж нам понять тех и других и тем более поверить в то, что борьба шла насмерть. Но следует помнить, что если бы все эти люди со своими сумасшедшими ценностями не прошли свои три войны и не победили в каждой, то и нас бы не было на белом свете.

Либеральная «почерковедческая экспертиза»

Поскольку Тухачевский не был приспособленцем и естественным порядком «разоружился перед партией» немедленно после ареста, а по инфантильным представлениям участников секты «Культ личности» ничего подобного естественным порядком быть не могло, то среди волюнтаристов, разумеется, появилась версия о «пытках» или иных такого рода методах воздействия. Традицию волюнтаристов подхватили современные участники открытой секты «Культ личности» — либералы, или троцкисты по-старому (мироощущение их и правда близко: нет никакой «отдельно взятой страны» — перед нами весь мир).

Некая Юлия Кантор в книге «Война и мир Михаила Тухачевского» утверждает, что «о методах работы с Тухачевским свидетельствуют данные графологического анализа», каковые данные и приводит. Здесь сразу стоит заметить специально для Ю. Кантор и ей подобных невежественных людей, что графология — это лженаука, определяющая «характер по почерку». Впрочем, некий «эксперт», анализ которого привела Ю. Кантор, это знал:

В результате почерковедческого исследования представленных рукописных текстов и сравнительного анализа их с образцами почерка рукописных текстов 1917 и 1919 гг., представленных на 4-х листах, установлено следующее…

Спрашивается, почему для сравнения с образцами почерка Тухачевского 1937 года были избраны образцы почерка Тухачевского двадцатилетней давности? С 1917 по 1937 год прошло ровно двадцать лет, и за это время у человека, который постоянно и много писал (приказы, доклады, статьи), почерк должен был измениться, причем мог он измениться даже очень сильно. Посмотрите, например, какой дурной почерк у многих врачей, которые постоянно и много пишут,— думаете, он у них всегда такой был? Нет, это изменения под влиянием работы. Не проще ли и надежнее было взять для сравнения какие-нибудь последние записи Тухачевского? Или, может быть, все последние его записи попрятали враги секты «Культ личности»?

Ладно, поскольку жуликов этих изворотливых найти не надеемся, то идем далее, смотрим, что же было установлено «экспертом»:

При анализе почерка, которым исполнены исследуемые рукописные тексты «Заявлений», «Показаний» Тухачевского М.Н., в каждом из исследуемых документов наблюдаются:

– тупые начала и окончания движений, извилистость и угловатость штрихов (большая, чем в свободных образцах, несмотря на преобладающую угловатую форму движений);

– наличие неоправданных остановок и неестественных связей, то есть признаки, свидетельствующие о замедленности движений или – нарушения координации движений.

Дабы не усложнять изложение, предположим, что на письме Тухачевского в 1937 году и правда наблюдаются «тупые начала и окончания движений, извилистость и угловатость штрихов (большая, чем в свободных образцах, несмотря на преобладающую угловатую форму движений)». Спрашивается, каким образом «эксперт» установил, что это отнюдь не естественные изменения почерка, помянутые выше? Будете в поликлинике, возьмите свою «карточку» и посмотрите внимательно, какой там извилистый и угловатый почерк… Вот пара примеров:

 

Если взять для сравнения почерк того и другого специалиста двадцатилетней давности, то будут ли у нас основания утверждать, что ныне к ним применяются пытки? Или, может быть, их опаивают психотропными веществами из «тайной лаборатории Берии»? Очень похоже, правда? Нет, как мы знаем точно, столь чудовищный почерк они выработали сами в ходе своей трудовой деятельности.

У Тухачевского почерк был тоже дурной, хотя и заметно лучше, чем у многих современных врачей. Это значит просто, что он меньше писал. Подумать только, современный среднестатистический врач пишет больше, чем маршал в недалеком прошлом.

Что же касается «неоправданных остановок и неестественных связей» у Тухачевского, то таковых в представленной здесь фотографии записки Тухачевского не наблюдается. Трудно даже сообразить, какие именно остановки и связи имеются в виду. Нет и никакой «замедленности движений» — наоборот, почерк, что называется, летящий. Впрочем, не хотите ли из любопытства поискать «неоправданные остановки и неестественные связи» в представленных примерах врачебного искусства? Кто дерзнет утверждать, что в этих образцах представлена именно нормальная координация движений? Нет, с виду это некоторое даже судорожное письмо, напряженной и плохо слушающейся рукой…

Увы, как видим уже по первым выводам почерковедческой «экспертизы», привлеченный Ю. Кантор «эксперт» или не имеет ни малейшего понятия о профессиональных изменениях почерка, или откровенно фальсифицирует доказательства.

Сморим на выводы «эксперта» дальше:

Кроме того, в почерке исследуемых рукописных текстов наблюдаются нарушения координации движений 2-ой группы, к которым относятся:

– различные размеры рядом расположенных букв;

– отклонения букв и слов от вертикали влево и вправо;

– неравномерные расстояния между словами – от малого до среднего;

– неустойчивая форма линии строк – извилистая;

– при вариационном направлении линии строк: горизонтальному, нисходящему внизу, восходящему вверх;

– различные расстояния между словами – от малого до большого.

Движения на письме можно разделить на две группы — выполнение элементов (неразложимых сущностей) и выполнение любых сочетаний (элементов в буквы, букв в слова, слов во фразы и строки). Чтобы определить нарушения координации движений второй группы, нужно посмотреть на текст в целом, на текст как объект. Обратите внимание, какие ровные строки в заявлении Тухачевского и какой ровный правый отступ текста от края страницы, почти как по линейке (именно поэтому концы строк несколько загибаются — чтобы удержать правый отступ). Неровен левый отступ, но это обычное дело при нормальной координации движений, да и отклонения в данном случае небольшие, что свидетельствует об отличной координации. Вместе с тем почерк немного мельчает к концу записки, что говорит о намерении Тухачевского уместить написанное в лист. Здесь и близко нет никаких нарушений координации движений — наоборот, координация отличная.

Рассмотрим теперь выводы «эксперта» по пунктам.

«Различные размеры рядом расположенных букв». Да, не все буквы имеют одинаковые размеры даже в печатном виде. Если вы посмотрите на каждую строку записки Тухачевского как на объект, то увидите, что высота каждой строки неизменна, ничего из строки не выпрыгивает ни вверх, ни вниз, хотя к концу записки высота эта, повторим, несколько уменьшается. Что именно здесь указывает на нарушения координации движений при письме? Это полный абсурд.

«Отклонения букв и слов от вертикали влево и вправо». Не знаю, слышал ли «эксперт», что почерк обычно имеет наклон, почти всегда вправо, изредка влево? В представленной записке Тухачевского наклон идет вправо, стереотипный, никаких отклонений нет. Опять же посмотрите на текст как на объект, пытаясь найти нетипичный наклон…

«Неравномерные расстояния между словами — от малого до среднего». Действительно, расстояния между словами не везде одинаковые. Однако обратите внимание на фразу «что я был во главе его», которая повторяется в тексте дважды. В данной фразе расстояния между словами подобны, что свидетельствует опять же об отличной координации движений.

«Неустойчивая форма линии строк — извилистая». Это уж просто наглая ложь. Строка у Тухачевского на редкость ровная, что опять же свидетельствует об отличной координации движений. Посмотрите для сравнения на один из приведенных выше образцов врачебного искусства — строка там неровная, хотя очень короткая и есть даже клеточки.

Оставшиеся два пункта следует объединить в один, но понять их затруднительно. Возможно, Ю. Кантор по невежеству что-то пропустила, да еще и перепутала падежи (она явно не понимала этого текста):

«При вариационном направлении линии строк: горизонтальному, нисходящему внизу, восходящему вверх, различные расстояния между словами — от малого до большого». Об интервалах между словами уже сказано. Можно добавить, что если вы посмотрите на интервалы в каждой строке, рассматривая ее как объект, то увидите, что интервалы между словами могут сокращаться только у правого края — с очевидной целью выдержать правый отступ от края страницы, что говорит, повторим, об отличной координации движений. Что же касается «вариационного направления линии строк», то это тоже наглая ложь: ничего подобного в записке Тухачевского нет, в чем каждый может убедиться, по-ученому говоря, путем органолептического анализа, а по-простому — своими глазами.

Посмотрим теперь на ожидаемые выводы, которые делает «эксперт» из рассмотренной выше ахинеи:

Указанные выявленные признаки в совокупности свидетельствуют о необычном выполнении исследуемых рукописных текстов, которое может быть связано:

– либо с необычными условиями выполнения – выполнение рукописных текстов непривычным пишущим прибором, в неудобной позе, на непривычной подложке и т.п.;

– либо с необычным состоянием исполнителя рукописных текстов – состояние сильного душевного волнения, опьянения, под воздействием лекарственных препаратов и т.п.

Совокупный анализ исследуемых признаков почерка с анализом письменной речи исследуемых документов говорит о доминирующем значении второй причины и позволят предполагать исполнение исследуемых рукописных текстов лицом, находящемся в необычном состоянии.

Ну, и какой же именно «совокупный анализ» позволил установить «доминирующее значение второй причины»? Где этот «анализ»? Неужели опять враги секты «Культ личности» поработали? А что значит «доминирующее значение второй причины»? На сколько процентов оно «доминирует»? Если «вторая причина» «доминирует», то и первая, надо полагать, присутствует, не так ли? Да, но в чем же тогда заключался «анализ»? На каком основании сделан вывод?

Чтобы уж закончить с необычным состоянием сознания, приведем показательный пример изменения почерка человека в данном состоянии, а именно — самоубийцы, написавшего предсмертную записку. Взят пример из сочинения Л.Е. Ароцкер, С.М. Вул, А.Б. Бродская, Г.Н. Гордеева, В.Г. Грузкова, И.М. Можар. Неидентификационные исследования в почерковедческой экспертизе. Киев, 1972. Это украинское исследование, и образец письма в нормальном состоянии приведен на украинском языке.

 

Это, конечно, не единственный и неповторимый образец изменения почерка в необычном состоянии психики, но коли уж его приводят специалисты по судебному почерковедению, это пример характерный. Судите сами, как меняется почерк в данном состоянии. Обратите, например, внимание на имеющиеся в предсмертной записке нарушения координации движений второй группы…

Рассмотренная «экспертиза» настолько невежественна, что возникает даже сомнение: может ли «эксперт» быть столь отчаянно глуп или столь нагло лгать? Может быть, все-таки он сделал свой вывод на основании неких иных документов, написанных Тухачевским, где все отмеченные им признаки присутствуют? Увы, просмотр иллюстраций в помянутой книге Ю. Кантор ничего нового не открывает. Почерк Тухачевского везде устойчивый, ровный, совершенно нормальный; координация движений, как и следовало ожидать, отличная — даже карта на одном из листов прорисована на загляденье хорошо:

Можно сказать совершенно уверенно, что человек в необычном душевном состоянии — возбуждения или торможения — просто не способен в таких тонкостях выполнить карту, тем более — перьевой ручкой, чернилами, без единой помарки. Нет ни малейших сомнений, что данную карту выполнил человек в совершенно нормальном психическом состоянии, т.е. не опоенный психотропными настоями из «тайной лаборатории Берии» и не подвергавшийся жестоким пыткам.

Имеется среди иллюстраций книги Ю. Кантор и письмо Тухачевского от 1917 года, которое показывает, что почерк его за двадцать лет изменился, стал грубее:

Вполне очевидно, что здесь Тухачевский пишет изящнее, чем выше. Насчет же «извилистости и угловатости штрихов», которая здесь якобы меньше, чем в документах 1937 года, можно бы было и поспорить с «экспертом», но это ведь вещь не формализуемая — органолептический анализ. Да, здесь почерк красивее, чем в документах 1937 года, но на данном основании сделать вывод, что Тухачевского в 1937 году пытали или опаивали страшными настоями из «тайной лаборатории Берии», мог бы только душевнобольной, т.е. человек, находящийся в необычном психическом состоянии.

Таким образом, рассмотрев «почерковедческую экспертизу» записей Тухачевского, мы пришли к парадоксальному выводу: в необычном психическом состоянии находился вовсе не Тухачевский, а «эксперт». Впрочем, может быть, это просто магия долларов? Доллары, надо сказать, некоторых людей магически доводят до необычного психического состояния…

Вернее, впрочем, наш необычный «эксперт» входит в секту «Культ личности», а членство в тоталитарных сектах, несомненно, погружает людей в необычное психическое состояние. Это заметно и на примере Ю. Кантор, опубликовавшей в своей книге глупые измышления «эксперта», в которых она даже падежи не способна была разобрать в одном месте. Разве нормальный психически человек способен на это?

Заключение

На примере современного обсуждения дела Тухачевского и иных исторических вопросов советского времени хорошо видно, что борьба между сталинистами (государственниками) и троцкистами (либералами) пока еще продолжается, побежденные сталинисты еще слабо сопротивляются, причем касается эта борьба не только советского строя — она шире и глубже. Едва ли, впрочем, удастся уложить ее в простейшую схему борьбы со злом или с психическими патологиями, так как люди с психическими отклонениями есть и среди сталинистов. Впрочем, среди сталинистов есть и нормальные люди, но есть ли они среди троцкистов? Сам центральный постулат троцкистов носит патологический характер. Если, как полагают троцкисты, нет никаких «отдельно взятых стран», а есть лишь мировая элита, в которую они стремятся, то человечество не имеет национального деления, но это противоречит действительности. Противоречия же между действительностью и мироощущением или мировоззрением человека — это и есть психическая патология. И если патологическую идею принимает нормальный психически человек, а это случается, то он весьма точно уподобляется безумцу.

Еще одной любопытной чертой троцкистов является то, что они работают только за деньги: любая троцкистская деятельность в конечном итоге оплачивается, а иногда и заранее. Берем, например, помянутую книгу Ю. Кантор и читаем в начале: «Федеральная целевая программа «Культура России». Поддержка полиграфии и книгоиздания России» (цена проекта, к сожалению, не указана). Возникает закономерный вопрос: может ли государство давать деньги кому попало на издание лженаучных сочинений? Почему не было рецензентов, которые бы указали невежественной Ю. Кантор, что ее книга содержит лженаучные построения, откровенную ложь? Что, государство не должно контролировать хотя бы расход своих денежных средств? Увы, у троцкистов не принято ограничивать себя — принято это только у сталинистов. Да и господствующее ныне во власти либеральное мироощущение, троцкистское, предполагает поддержку троцкистов, в частности — негативного взгляда на жизнь, нигилизма. Увы, это психическая патология, а потому троцкисты могут поддерживать даже откровенную ложь, считая ее, впрочем, своей высшей правдой, аристократической, не доступной всяким босякам…

Глупую, а часто и патологическую агитацию троцкистов всегда поддерживают те или иные общественные фонды, не только государственные, но в России нет, наверно, ни единого сталиниста, который бы получил финансовую поддержку из данных источников. Почему же так происходит? Проблема, конечно, не в Сталине, которого либералы с легкой рученьки Никиты-волюнтариста не просто назначили преступником, а совершенно демонизировали (кто, как не демон, действует исключительно из побуждений чистого зла, вне всякой действительной мотивации?),— речь идет о мировоззрении государственников и мироощущении либералов. Почему везде и всегда поддерживается только совершенно безумная позиция и, мало того, рефлексная, неосмысленная? Причина проста: троцкисты победили и теперь самым возмутительным образом диктуют свою волю народу. Все бы ничего, но воля-то это патологическая…

Так, троцкисты полагают себя носителями и певцами свободы, но на деле они носители рабства. Даже если небрежно выбросить из рассуждения уничтоженные троцкистами права и свободы советского человека (бесплатное жилье, бесплатная медицина, бесплатное образование, гарантированный труд по специальности, надежное государственное пенсионное обеспечение, забота о досуге детей и многое иное), то нетрудно заметить каждому, что теперь все мы, как показали события 2015 года, находимся в заложниках у мировых цен на нефть: даже самое существование нашего государства критически зависит от какого-то постороннего фондового рынка, не имеющего к нашему народу вообще никакого отношения. Разве это свобода, а не рабство? Троцкисты думают, что именно это и есть свобода. Но разве же это нормально? Разве нормальный психически человек способен считать откровенное рабство свободой?

Троцкисты в подобных случаях неизменно отвечают с присущей им кривой логикой, что Сталин преступник. Ладно, уговорили, преступник, но разве речь идет о Сталине? Неужели если Сталин преступник, то нужно было уничтожить все данные людям права и свободы? И потом, если преступник Сталин заложил основания не только мощнейшей в мире экономики, остатками которой мы кормимся по сей день, но и неслыханные до него в мире права и свободы человека (ничего подобного перечисленному выше не было в мире до советской власти), то как тогда назвать современное руководство Россией, которое почти все советские социальные достижения уже уничтожило и поставило весь наш народ в прямую зависимость от каких-то диких спекулянтов на мировых рынках? Найдется ли столь хитрое словцо?

Сегодня мы имеем возможность воочию увидеть ответ на вопрос, что случилось бы, если бы в тридцатых годах победили троцкисты — если бы не расстреляли Тухачевского и прочих, если бы не было «сталинских палачей», если бы восторжествовала «свобода» в смысле рабство и все прочее. И вот троцкисты победили, мировая буржуазная революция свершилась, но что дальше-то? А дальше пустота и безысходность: все продолжает разрушаться, но либералы ничего менять не собираются, им и так хорошо, а значит, будущего у нас нет даже в проекте…