Контакты
Жестокое наше
Этот художник не любит русских. В открытую говорит: «А за что нас любить?»
На первый взгляд его картины — карикатура. На второй — чернушная карикатура. И только вникнув в творчество Василия Шульженко, понимаешь, что его картины — безжалостная правда, как свидетельство о вскрытии. С его полотен маленькими пьяными гноящимися глазками смотрит Несвятая Русь.
«Упавший»
«Полет» Русский Антей, по пьянке завалившийся на землю-матушку, и русский Икар, истошно орущий от страха высоты, полета, оторванности от родной грязи. В картине «Полет» то ли белая горячка, то ли насмешка Бога отправила этого мужика в небесное пространство над поистине левитановским пейзажем. И мужику там еще хуже, чем на земле, где душа просилась куда-то, то ли в даль светлую, то ли по нужде.
А «Упавший» лежит во всю Россию и не собирается подниматься.
«Драка пастухов» «Скотный двор» Царь-скотник в золотом одеянии кнутом и крепким словом благословляет мощные совокупления среди навоза и весны. Стране нужно новое мясо.
Эта штука посильнее Оруэлла с его по-европейски интеллигентным «Скотным двором».
«Гонки»
«Ряженые»
«Ленин и народ» Живой мертвец пришел в деревню. Картина горько смешная и холодно страшная, как осознание того, что ничего хорошего этих мужиков уже точно не ждет.
«Матрос и его девушки» «Видение Кольки Рыбина»
Матрос перед дилеммой, как перед выбором между пышным сдобным ангелом и изящным хитроглазым бесом. А скорее всего братишка будет трахать обеих. До самого конца отпуска.
Колька Рыбин — куртуазный парень, эрекция которого рвет постылые путы синих трусов. Вокруг клубится вакханалия в лучших традициях далианского «Искушения св. Антония» и лирики Венички Ерофеева. А декламирует Колька, наверное, Есенина. Любим Сережа народом под водочку, чего уж там.
«Песчаная коса»
Женские тела продолжают сиять с картин бесстыжими глазами и непотребными позами. И горизонт по Фрейду всколыхнут топографически невозможным венериным бугорком.
«Купальщицы»
В «Купальщицах» история другая. Все и так понятно.
«Сусанна и старцы»
Старцы, похожие на партработников на пенсии, тянут узловатые паучьи лапы к Сусанне, чьи формы напоминают о Модильяни и Пикассо. Целлюлит делает Сусанну даже как-то ранимее и беззащитнее.
«Вечер в городе»
«Наполеон овладевает Россией»
Женщина, что с ней поделаешь. Попал ты, Боня…
«Наполеон на Садовой-Каретной»
…Польский улан оглядывается, задумавшись, что когда-то его ясновельможные предки тоже были в этом городе…
«Сортир»
Может быть самая гениальная картина Шульженко. Срать стройными рядами мимо очка — исторический путь России. И церквушка в окошке.
«Оргия»
«Пятачок в Измайлово»
«Сквер»
«Дедушка, поедем домой…»
Старость у Шульженко — еще один человеческий порок. Наверное потому, что чем старше, тем больше на тебе греха. Его старики уродливы и безумны. Но смерть практически отсутствует на картинах, художник оставляет своих героев умирать каждый день давно закончившейся жизни без избавления.
«Продавцы картофеля» Беззубый сфинкс и его нога, потерянная и возродившаяся в девочке со странным носом, недетским взглядом и яблоком в руке. Целая история за этими людьми-обрубками. Целая история страны.
«Гамлет»
«Гроссмейстер»
«Прогулки с отцом по ночной Москве»
«Морская душа»
«Дудочка»
«Конькобежец» Эта картина мне нравится особенно. Почти схематичный, будто созданный из темного льда по которому он скользит, конькобежец. Мчащийся в холодном пространстве демон времени. За ним остается сумрачный бедный пейзаж русской равнины. Время, которое проходит мимо России.
«Изгнанные из Рая»
«Катание на Кентавре»
«По проселочной дороге»
«Скорая помощь»
«Деревня»
Почти мамлеевские мотивы. Если Вы не заметили, Шульженко особо не копается в русской душе. Есть подозрение, что он отрицает ее наличие как таковой. «Да, скифы мы, да, азиаты мы…»
«Амур»
«Амур» — наиболее лютый шульженковский оверкилл. Но обратите внимание на следующие картины, которые неожиданно лиричны и трогательны.
«Провинция»
«Семья»
«Сон»
«Прогулки с бабушкой по Москве-реке»
«Призыв»
Самая трагичная картина, которую я когда нибудь видел.
«Спящий»
«Пивная»
Добро пожаловать в Россию.
«Распятие»
«Пасхальный трезвон»
«Ночной вокзал»
«Направляющий»
«Стремящийся»
«Пастух и стадо»
Добрый пастырь… Только добрый ли этот пастырь с кнутом, пасущий кучку уродов? Почему пес, поджав хвост, дрожит и скулит у ног хозяина? Бог ли это или бич Божий? И Богом ли вообще избрана Россия?..
А может Бог — он вот тот чудила, сидящий на пеньке в глубине картины, деревенский сумасшедший, разводящий руками, будто хочет обнять пьяный сброд блядей и нищих. Или будто играет на невидимой гармошке…
Но если он Бог — почему он так далеко?
Добавить комментарий