Элвис Пресли: путь в бессмертие «короля рок-н-ролла».
Суббота, Февраль 11, 2017 , 10:02 ДП
Элвис Пресли: путь в бессмертие «короля рок-н-ролла»
Элвис был вне себя от ярости. Жена посмела бросить его! Он названивал Присцилле каждый день. «Скоро ты увидишь, что делает белый человек, когда какой-то грязный негр похищает его женщину!» — неслось из трубки…
8 января 1935 года, ровно 80 лет назад, в американском городе Тьюпело родился будущий «король рок-н-ролла» Элвис Аарон Пресли. При жизни у Короля было все: миллионы поклонников по всему миру, несколько десятков безумно дорогих автомобилей, четыре самолета, прекрасная жена Присцилла и дочь Лиза Мария. Однако из-за наркотиков, к которым певец пристрастился во время службы в армии, а также многочисленных лекарственных препаратов, Пресли постепенно начал деградировать… Невероятная популярность, абсолютная вседозволенность и одурманивающие вещества постепенно разрушали разум кумира миллионов. Элвис сильно поправился, стал забывать слова, сорить деньгами… Это привело его к разрыву с женой, которой он неоднократно угрожал по телефону. В 1977 году певец ушел из жизни. Однако и сегодня песни Короля магически переносят его поклонников в то ушедшее навсегда время, когда был на пике своей славы…
Элвис Арон Пресли, «король рок-н-ролла», стал первым белым, сумевшим гениально исполнить музыку, которая до этого считалась достоянием темнокожих. Еще при жизни Элвиса количество его изображений, распространенных по всему миру, превысило несколько триллионов и уступало лишь числу картинок с Микки Маусом. Его любви добивались тысячи женщин, а он выбрал маленькую курносую девчонку, которую увидел однажды на улице. И забрал в свой странный мир, где она была счастлива очень недолго…
Концерт, как обычно, закончился шумной попойкой, после которой Элвис и компания двинулись в Грэйсленд. Добрались туда далеко за полночь. Охранник на въезде попытался проверить металлодетектором девчонок, которых они привезли с концерта, и это вызвало целую бурю веселья. Посыпалась куча непристойных советов, и смущенный страж в конце концов махнул на свою затею рукой.
Анита вернулась? — обратился Элвис к привратнику, открывшему дверь. Анита Вуд уже несколько месяцев жила в Грэйсленде на правах официальной подруги Короля. Санни Уэст, начальник «королевской» службы безопасности, пробормотал что-то о пользе ночных купаний и нетвердыми шагами двинулся в сторону бассейна. Одна из девиц, увязавшись за ним, элегантным жестом попыталась на ходу скинуть с себя платье, но поскользнулась и во весь рост грохнулась на пол. Раздался новый взрыв хохота.
А где у нас Скеттер? — спросил вдруг Элвис, опускаясь на мягкий плюшевый диван у дальней стены холла. Скеттер… — эхом отозвался Марти Лэкер по прозвищу Диспетчер. Марти уже несколько минут стоял посреди холла, сосредоточенно размышляя, в каком из десятка расставленных тут кресел ему лучше всего осесть.
После трех косяков марихуаны задача по выбору посадочного места казалась ему абсолютно непосильной. Марти понимал это и жестоко страдал. Скеттер, наверное, спит, — медленно произнес он. Нет, не спит! — повысил голос Элвис.
— Он так хотел поехать с нами на концерт, он так любит мои песни! Какого черта ему спать? Он наверняка сейчас сидит у себя и злится. Элвис, а кто такой Скеттер? — пропищала одна из девчушек. Король одарил ее своей чарующей улыбкой и промурлыкал бархатным голосом: Пойдемте со мной, мои маленькие. Сами все узнаете… И, приобняв блондинок за плечи, бросил Марти: Пусть Скеттера приведут ко мне в спальню. Скеттер выглядел сногсшибательно. На нем был черный шелковый смокинг, который Элвис специально заказал для него две недели назад. В уголке его рта дымилась тонкая сигара. Своей неподражаемой походкой Скеттер просеменил через спальню и тут же полез к Элвису обниматься.
Скеттер, дружище, — Король ласково потрепал его по голове. — Бог мой, да посмотрите на этого мерзавца! Он уже успел набраться по самые брови!Словно в ответ на это восклицание Скеттер отлепился от Элвиса, подскочил к столику с выпивкой, взял бутылку и тут же отхлебнул изрядную порцию скотча. Элвис захохотал. Девицы же не переставали хихикать с того момента, как Скеттер появился в спальне. И дело было не столько в необычном виде королевского любимца, сколько в количестве таблеток, которые им скормил Элвис.
Скеттер, смотри, кого я привел к нам в гости. Знакомьтесь! — Король повел рукой в приглашающем жесте. Скеттер подошел к барышням и оглядел их самым внимательным образом.
Мэри, — представилась одна из них. Кэролайн, — кокетливо пропищала другая. Скеттер осклабился и немедленно задрал обеим юбки. Девицы громко завизжали.Элвис, наблюдая за всем со стороны, веселился как ребенок и всячески подбадривал своего друга.
«Давай, Скеттер, — вопил он, давясь от смеха, — покажи им, что такое настоящий мужчина!» На огромной кровати Короля творилось что-то невообразимое. Полуголые девицы с воплями и хохотом катались по атласным простыням, пытаясь увернуться от цепких лап похотливого шимпанзе, который с каждой минутой распалялся все больше.
Элвис смутно помнил, что было потом: визг девчонок, крики разбуженной Аниты, которая ворвалась в его спальню и закатила скандал… Когда Король и члены его свиты продрали глаза, в Грэйсленде было тихо. Бесчувственных поклонниц еще с утра развезли по домам. Элвис пошатываясь, спустился в столовую. Анита встала? Она уехала. Ты сам ее выгнал, Элвис, — виновато пробормотал Марти. — Сказал, что… в общем, ты много чего ей наговорил. Но если тебе этого хочется — я сейчас же поеду и верну Аниту обратно. Король не размышлял ни минуты. Фигня, — сказал он. — У меня на примете есть кое-кто получше…
Элвис, конечно, имел в виду малышку Присциллу Больо, с которой познакомился в Германии два года назад. В 1960 году отца Присциллы, офицера военной авиации, перевели служить из Техаса в оккупированный городок Висбаден. Когда четырнадцатилетняя девушка прощалась с подружками, одна из них спросила: «А ты знаешь, что в Германии сейчас служит ?» «Конечно, знаю! — ответила Присцилла. — И вот увидите — я с ним обязательно там повстречаюсь!» И рассмеялась — настолько невероятной казалась тогда ей эта мысль.
Но иногда мечты сбываются. В один прекрасный день в Висбадене Элвис, стоя на балконе дома, где жил кто-то из его друзей, заметил проходящую мимо очаровательную девушку. «Что за ангел? Кто это? Привезите ее ко мне!» Один из приятелей Элвиса привез Присциллу к дому на Гете-штрассе, где красовалась табличка «Автографы только с восьми до девяти вечера».
«Какая забавная курносая малютка!» — эти слова Элвиса вначале не на шутку ее обидели. Но вскоре Присцилла заметила, что, хотя в комнате было много гостей, Элвис смотрел именно на нее и пел, обращаясь только к ней. Потом они заговорили о Штатах, о музыке, о том, что ждет его по возвращении домой. Присцилле не верилось, что все это происходит на самом деле. Она с ужасом ждала момента расставания, чувствуя себя Золушкой, которая знает, что лишь только раздастся бой часов, волшебство закончится. «У меня было много женщин… но ни с кем я не чувствовал себя так хорошо, как с тобой…» — сказал Король и подарил Присцилле поцелуй — первый в ее жизни. А потом неожиданно добавил: «Если бы была жива мама, ты бы ей тоже понравилась». Знай тогда Присцилла, какое значение имеет для Элвиса подобный комплимент, она была бы вне себя от счастья.
Все матери любят своих детей. Вопрос лишь в том, где граница между любовью и навязчивой манией. Но Глэдис Пресли никогда не задавала себе подобных вопросов. Мама всегда была на стороне сына. Если Элвису хотелось остаться дома — Глэдис без возражений звонила школьному секретарю и сообщала, что мальчик заболел. Она скандалила с учителями, которые смели заикнуться о слабой успеваемости ее дорогого мальчика. А когда Элвис объявил, что хочет научиться играть на гитаре, Глэдис купила ему самый лучший инструмент, который смогла найти в округе. Она была готова часами сидеть в его комнате, с умилением слушая неумелое бренчание сына.
Элвис никогда ни в чем не был виноват — по крайней мере Глэдис даже допустить не могла такой мысли. Если в детстве он отбирал игрушку у соседской девочки, Глэдис молча подходила, возвращала ее отчаянно ревущей хозяйке, потом вела сына за руку в магазин и покупала точно такую же.
Позже, уже в колледже, Элвис с друзьями угнал машину и где-то за городом опрокинул ее в кювет. Владелец разбитого автомобиля пришел к миссис Пресли. «Это возмутительно! — парировала Глэдис его претензии.
— Как вы могли оставить свою машину с ключами внутри — посмотрите, какая ужасная ссадина на руке у моего мальчика! Молите Бога, мистер, чтобы у него не случилось воспаления или чего-нибудь в этом роде, иначе я этого так не оставлю!..»
Элвис рос словно одинокий маленький принц. Глэдис методично, день за днем, внушала ребенку, что «лучший друг мальчика — это его мама», что им никто больше не нужен, что все остальные люди, живущие в этом мире, либо не понимают гениальности Элвиса, либо просто его не достойны. В конце концов Элвис в это поверил — ничего другого ему не оставалось. Позднее, когда Элвис уже стал лидером американских хит-парадов и появлялся дома все реже, взаимная любовь между мамой и сыном ничуть не угасла. Глэдис не могла уснуть, не дождавшись обязательного звонка Элвиса и клятвенных заверений, что с ним все в порядке. Однажды ночью она проснулась в холодном поту и стала в ужасе выкрикивать имя своего единственного сына — наутро оказалось, что именно в этот момент Элвис, находившийся тогда за много миль от дома, попал в автомобильную аварию — парню чудом удалось выбраться из загоревшейся машины.
Когда Элвис отправился служить в Германию, Глэдис была вне себя от горя. Ей казалось, что ее ангелочек уезжает от нее навсегда. После отъезда сына Глэдис начала сильно сдавать. Пригоршни таблеток, запиваемые лошадиными дозами виски, — такой странной диетой она изнуряла себя в течение нескольких месяцев подряд. Однажды пришедший с работы отец Элвиса обнаружил свою жену лежащей без движения на полу гостиной. Глэдис доставили в больницу, где она и скончалась два дня спустя. Ей было всего 42 года.
На похоронах матери Элвис, казалось, обезумел. Друзья пытались оттащить его от гроба Глэдис, он рыдал, выл и отбивался от них руками и ногами. Истерика Короля продолжалась больше получаса. «Я никогда не слышал ничего более жуткого, чем этот плач отчаяния», — вспоминал позже один из очевидцев. «С того вечера, когда Элвис впервые поделился со мной своими проблемами и тревогами, мое сердце полностью принадлежало ему. Я видела перед собой звезду, известную всему миру, — и одновременно ужасно одинокого человека», — вспоминала Присцилла в своей книге «Элвис и я». Позже сам Король скажет: «Присцилла не была похожа на остальных девчонок Кажется, все они слишком меня боготворили… Но с этой девушкой все было по-другому. Если она, увидев меня, и лишилась дара речи, то даже виду не подала».
Они болтали о последних моделях машин, новых фильмах, модной одежде и прическах…С Присциллой он был тем, кем хотел навсегда остаться — беззаботным шестнадцатилетним подростком. Впервые он признался ей в любви за день до отлета в Штаты: «Я никогда не испытывал такого чувства ни к одной девушке. Я люблю тебя… Может быть, нам стоит побыть вдалеке друг от друга, чтобы я разобрался в наших чувствах». Маленькая Присцилла кивала. Но ей слабо верилось в то, что расставание будет недолгим: пробравшись тайком в спальню Элвиса, она прочла его любовную переписку с какой-то Анитой и была уверена, что Элвис улетает от нее навсегда.Последующие недели и месяцы лишь подтвердили ее невеселую догадку. Элвис не звонил, и настроение Присциллы день ото дня становилось все хуже. Она писала ему отчаянные письма. А Король в это время предавался шумным забавам в окружении преданной свиты, которую все вокруг называли «бандой из Мемфиса». В Париже Элвис развлекается тем, что приглашает к себе в номер две дюжины танцовщиц знаменитого варьете «Ли-до». В Лос-Анджелесе, расшалившись, Король и компания чуть не убили даму из соседнего номера. Словом, после смерти матери жизнь Элвиса круто меняется. Он оказывается в положении капризного избалованного ребенка, которого родители, уйдя вечером в театр, оставили без присмотра. Элвис по требованию продюсера был вынужден купить «ребятам» отдельный дом. Этим домом и стал Грэйсленд — легендарная обитель Короля и его сумасшедшей свиты.
Каждый вечер парни выбирали из множества поклонниц, толпившихся перед входом в поместье, будто перед дискотекой, несколько десятков самых симпатичных девушек — и начиналось безудержное веселье. Вдоволь начудив (подчас с риском для чужих жизней: одной из его излюбленных шуток было запустить в кого-нибудь ножом), Элвис запирался в спальне с двумя или тремя девушками и, раздев их до нижнего белья, заставлял ублажать друг друга, наблюдая за всем со стороны. В одну из гостевых комнат Король даже заказал одностороннее зеркало — ему нравилось подглядывать за раздевающимися красотками. Но лучшей игрушкой Элвиса и его банды был шимпанзе Скеттер. Элвис частенько сажал своего похотливого питомца в розовый «кадиллак», возил по городу, а потом запускал прямиком в постель к фанаткам.
Неудивительно, что на исходе 19б1 года постоянная подруга Элвиса Анита Вуд, отчаявшаяся найти в Короле нормального любовника, уехала из Грэйсленда. Элвис, ничуть не переживая, тут же позвонил Присцилле и пригласил ее приехать к нему в Лос-Анджелес.
В первую же ночь в Грэйсленде, опьянев от счастья, Присцилла прошептала: «Элвис, я хочу тебя». «Не здесь и не сейчас, малышка. Время еще не пришло». На следующий день Элвис, Цилла и «банда» отправились в Лас-Вегас. Там началось превращение «малышки» в настоящую спутницу Короля. Элвис переодел ее, заставил сделать причудливую прическу и наложить яркий макияж. Она стала, как и Элвис, жить по ночам, засыпая под утро с помощью таблеток. Когда две недели спустя Присцилла прилетела в Германию, шокированные родители смогли лишь вымолвить: «Что ты с собой сделала?»
Следующее Рождество она встречала с Элвисом, а вскоре и вовсе переехала в Грэйсленд. Их сексуальные отношения были странными: Элвис отказывался заниматься с ней любовью обычным способом. Присциллу это поначалу смущало. Но на все ее недоуменные вопросы Король отвечал с загадочной улыбкой: «Мама учила меня, что с любимой девушкой «это» можно делать только после свадьбы», и Присцилла не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Впрочем, вскоре Король научил ее массе способов развлекаться и получать удовольствие, не делая «этого». «Он был режиссером, а я его единственной актрисой, — вспоминала Присцилла. — Мы одевались и раздевались, фантазировали и разыгрывали сценки. Я была юной невинной школьницей, секретаршей, расслабляющейся после работы в своей спальне, ученицей, которую соблазнял учитель». Присцилла познавала особый, абсолютно закрытый для посторонних глаз мир Грэйсленда, заботливо созданный Элвисом для себя и друзей, — мир, где царили странные нравы, где все жили как одна большая семья, выполнявшая все прихоти ее главы. Для «членов семьи» Король не скупился ни на какие траты. «Что нам деньги — недельку посидим в студии и заработаем еще», — любил повторять Элвис.
Присцилле хотелось видеть Короля каждую минуту. Она очень тяжело переживала его отъезды на съемки очередного фильма — особенно если там он находился в обществе какой-нибудь очаровательной партнерши. Она читала в газетах, что новые съемки Элвиса всегда подразумевают еще один бурный роман, и ужасно злилась. И хотя Элвис искренне уверял, что все это вранье, Присцилла уже не верила клятвам. Когда он собрался на съемки очередной картины, где должен был играть вместе с Шелли Фабарес, Присцилла решила поехать с ним. Королю не нравилась эта идея, однако Цилла продолжала настаивать. Элвис пришел в ярость. Он ворвался в ее комнату и стал выбрасывать вещи из шкафов. «Собирайся! Ты едешь к родителям». Потом крикнул своему шоферу: «Отправишь ее ближайшим рейсом. Она возвращается домой». Его голос звучал как приговор: «Ты стала слишком требовательна, черт возьми. Давай побыстрее».
Вся в слезах подавленная Присцилла упаковала вещи и побрела к двери. Элвис остановил ее лишь на пороге. Она снова была в его объятиях, готовая простить ему абсолютно все. Между тем дела Элвиса обстояли не лучшим образом. Он перестал занимать первые места в хит-парадах. Однообразные нехитрые роли, которые ему доводилось играть, и серые песни, исполняемые им в этих фильмах, не приносили прежнего удовлетворения. Он становился все более нервным и мрачным, все хуже контролировал себя. Кроме этого, Король уже не мог жить без антидепрессантов. Все чаще его беспокойство и неуверенность оборачивались домашними скандалами — однажды, когда Присцилла достаточно сдержанно отреагировала на его новую песню, Король в гневе запустил в нее стулом.
Элвис, казалось, медленно сходил с ума и абсолютно не желал видеть реального положения дел. Его лучшим другом и советчиком стал новый парикмахер Ларри Геллер. Король беседовал с ним о тайных учениях йогов, слушал медитативную музыку. Присцилла с тоской наблюдала, как ее возлюбленный часами сидит на террасе, уставившись в звездное небо и пытаясь уловить некую космическую энергию, которая должна снизойти на него с небес. Потом ему стали мерещиться ангельские лики в струях фонтана перед домом. А однажды, катаясь с Присциллой в горах Аризоны, Элвис вдруг резко ударил по тормозам — высоко в небе он увидел огромное усатое лицо Иосифа Сталина… К тому времени Король уже крепко подсел на ЛСД. День ото дня он становился все более пассивным, погруженным в себя.
Вывести Элвиса из этого состояния помогло, как ни странно, несчастье. Он упал в собственной ванной и получил сотрясение мозга. Его продюсер воспользовался этим, чтобы избавиться от ненавистного «парикмахера-буддиста». Без ежедневных бесед со своим гуру Элвис быстро охладел к эзотерической литературе. Радости Присциллы не было предела. Они сложили все книжки по йоге и медитации в коробку, вывезли на болото и сожгли. А незадолго до этого Элвис преподнес Присцилле роскошное кольцо с бриллиантом в три с половиной карата. Спустя пять лет после начала их совместной жизни он предлагал ей руку и сердце! Казалось, что время настоящей любви, о которой она мечтала, наконец пришло.
После свадебной церемонии, устроенной 1 мая 19б7 года, самолет Фрэнка Синатры «Кристина» перенес новобрачных из Лас-Вегаса в Палм-Спрингс. Напевая «Гавайскую брачную песню», Элвис под аплодисменты друзей внес свою «малютку», отныне миссис Присциллу Больо-Пресли, в спальню их нового дома. Вся страсть и все желание, которые копились в ней годами, взорвались и выплеснулись наружу. «Догадывался ли он, что я буду чувствовать в этот момент? Спланировал ли он это заранее? Я не знаю, — вспоминала Присцилла. — Но я знаю одно: превратившись из ребенка в женщину, я поняла, что наше долгое романтическое и местами тревожное приключение стоило того. Это звучит старомодно, но мы наконец-то слились воедино».
А уже первого февраля следующего года у Присциллы родилась дочка, Лиза Мария Пресли. Они часто говорили о детях, но никто не предполагал, что все случится так скоро. Все девять месяцев беременности жены Элвис выглядел счастливым, хотя и немного растерянным. Он часто обнимал Присциллу и удивлялся: «Как в таком маленьком создании может умещаться еще одна малютка?» Чувствуя любовь мужа, Присцилла была спокойна, занималась любимыми делами — каталась на лошадях, на мотоцикле, посещала танцклассы. Но вдруг жизнь преподнесла ей еще один сюрприз. Однажды, когда до родов уже оставались считанные дни, Элвис позвал ее и сказал: «Ты знаешь, мне нужно время, чтобы все обдумать. Все идет не так. Нам надо на какое-то время разойтись и пожить отдельно друг от друга». Сначала она подумала, что это шутка: «Что такое ты говоришь? Что я сделала?» — «Ты ни в чем не виновата. Дело совсем не в тебе. Что-то происходит со мной. Нам надо сделать перерыв».
Как раз в это же время все газеты стали кричать о возобновившемся романе Элвиса с Нэнси Синатрой. Казалось, возвращались те ужасные времена, когда она грустила о нем длинными зимними вечерами в Висбадене, неделями ожидая звонка. Потом она напишет, что Элвис скорее всего не мог представить себя в роли отца, думал о своих поклонниках, о том, как они воспримут это событие. Они не разговаривали два дня, но после этого все вроде бы вернулось в привычное русло. У ее постели в родильном доме стоял счастливый муж — тот, кого она любила и кому снова была готова простить все обиды.
На радость родителям, Лиза Мария росла здоровой девочкой. Однако Элвис, души не чаявший в дочке, после ее рождения полностью охладел к супруге. Казалось, он, такой страстный по отношению к Присцилле-девушке, не понимал, как вести себя с Присциллой-матерью, и уклонялся от всякой близости с ней. 20 апреля 1968 года Присцилла запишет в своем дневнике: «Прошлой ночью я снова была в замешательстве. Я надела черное нижнее белье и прижалась к нему. Он читал. Я точно знала, чего хотела, и пыталась показать это как можно откровеннее. Я поцеловала его руку, потом каждый палец, потом шею и лицо. Но ничего не дождалась в ответ.
Он прекрасно чувствовал себя в компании своих снотворных пилюль, а меня ждала еще одна одинокая ночь. Я уже начинаю сомневаться в своей сексуальности». Спустя четыре месяца после рождения Лизы Марии произошло то, что и должно было произойти, — в жизни Присциллы появился другой мужчина. Им стал известный тренер по карате, темнокожий уроженец Гавайских островов Майк Стоун, с которым Присцилла познакомилась на одном из концертов Элвиса. Обычный человек, живший нормальной жизнью, с гибким и сильным телом и не отравленным амфитаминами мозгом, Майк казался Присцилле настоящим мужчиной, то есть полной противоположностью Элвиса. Они сняли небольшое бунгало в тридцати километрах к югу от Лос-Анджелеса.
«Там мы занимались любовью очень, очень часто, — признается Присцилла, — это не было простое влечение, это была любовь». Она чувствовала себя свободной и раскрепощенной. Она словно заново родилась. Присцилла вдруг обнаружила, что помимо той жизни, которой она жила при Элвисе, посвятив всю себя его капризам и прихотям, существует и другая, в которой женщина тоже имеет право быть счастливой. Карнавальный макияж, кричащие костюмы — все, чем была наполнена ее жизнь с Элвисом, вдруг показалось фальшивым и ненужным. «Привыкшая к ночной жизни в темных комнатах, прибегавшая к помощи таблеток (одни — чтобы заснуть, другие — чтобы не спать), окруженная телохранителями, оберегавшими нас от реальности, я вдруг поняла, что хочу более простых удовольствий, которые не могла разделить с Элвисом, — напишет Присцилла в своей книге. — Мне нужны были прогулки в парках, ужин при свечах, простой человеческий смех. Я обнаружила, что за пределами нашего дома лежит огромный мир и мне следует найти в нем свое место».
Элвис не замечал перемен, происходящих в жене. Очнувшись от наркотического забытья, он был полностью поглощен работой. Начались многодневные гастроли, поездки из города в город. Девизом «банды Мемфиса» Элвис сделал фразу «Никаких жен в пути!» В перерывах между концертами Элвис и его «парни» отдыхали, как в старые добрые времена, в Палм-Спрингс. Только теперь ему, чтобы вполне «отдохнуть», требовалась все более и более сильная доза амфитаминов. В редкие дни, когда Элвис бывал в Грэйсленде, он все еще пытался казаться любящим отцом и мужем. Свое отсутствие он компенсировал экстравагантными подарками — невероятными игрушками для Лизы Марии, роскошными драгоценностями и дорогими нарядами для Присциллы. Но она больше не могла жить двойной жизнью. Однажды, когда они были в Лас-Вегасе, одурманенный наркотиками Элвис попросил ее подняться к нему в номер и заставил заниматься с ним любовью — причем с такой грубостью, что это больше походило на изнасилование.
Наутро Присцилла объявила ему, что уходит. Поняв смысл ее слов, Элвис спросил: «Тебя увел у меня другой мужчина?» «Нет, меня увела моя собственная жизнь. Я впервые обрела себя», — запальчиво ответила Присцилла. Уже пару дней спустя она была в объятиях Стоуна — и впервые за три с половиной года делала это не таясь.
Элвис был вне себя от ярости. Жена посмела бросить его! Он названивал Присцилле каждый день. «Скоро ты увидишь, что делает белый человек, когда какой-то грязный негр похищает его женщину!» — неслось из трубки. Накачавшись наркотиками, он хватал автомат и рвался отомстить обидчику — телохранителям с большим трудом удавалось отнять у Короля опасную игрушку. Однажды Элвис даже потребовал нанять киллера. Мафиози, обожавшие Элвиса Пресли, прислали специалиста. Слава Богу, в последний момент, немного протрезвев, он отказался от этой безумной затеи.
Начался период его полного саморазрушения: став законченным наркоманом, Элвис почти не понимал, что происходит вокруг. Он растолстел, все хуже двигался. Страсть к вычурным, сверхроскошным костюмам и оружию дошла до абсурда.
Именной полицейский жетон, лично пожалованный ему президентом Никсоном, делал Короля практически неприкасаемым. На огромной скорости, с включенной сиреной, вооруженный кольтом 45-го калибра с инкрустированной бриллиантами рукояткой, Элвис носился в своем роскошном голубом «мерседесе», останавливал машины и делал водителям предупреждения за превышение скорости. Его страсть сорить деньгами приобрела гипертрофированные формы — однажды он купил сразу четырнадцать «кадиллаков», у него было четыре личных самолета… Он мог потратить двадцать тысяч долларов, чтобы отвезти друзей на самолете куда-нибудь за тысячу миль «попробовать сандвичи с джемом». Мог раздать зрителям на концерте драгоценностей на полсотни тысяч долларов…
Его умственное состояние внушало все большее и большее беспокойство. То, что сейчас воспринимается как неожиданные и совершенно гениальные импровизации — когда Элвис менял слова, обрывал песни на полуслове, переставал петь в микрофон, на самом деле было явными симптомами деградации. Парадоксально, но именно на этот период пришелся пик его карьеры… Еще до официального развода с Присциллой в жизни Элвиса появилась новая женщина — молодая Линда Томсон. Но наркотики и душевные конфликты брали свое: союз с Линдой тоже оказался недолгим.
В январе 1977 года ее сменила двадцатилетняя Джинджер Элден, а спустя полгода, 16 августа, Короля не стало… Присцилла же продолжала жить обычной, нормальной жизнью. Она воспитывала дочь, пытаясь сделать карьеру киноактрисы, и… вспоминала. Вспоминала свое романтическое путешествие в странный, волшебный мир, в котором жил Король. Присцилла ни о чем не жалела. Но от сознания того, что в ее жизни уже никогда не произойдет ничего подобного, ей почему-то становилось грустно…
Добавить комментарий