Контакты
КАКОВА БЫЛА ДОРОГА ЗАБЛУЖДЕНИЙ ГОРЬКОГО * убогая критика величайших русских гениев Достоевского и Врубеля
КАКОВА БЫЛА ДОРОГА ЗАБЛУЖДЕНИЙ ГОРЬКОГО * убогая критика величайших русских гениев Достоевского и Врубеля
ПОЗИЦИЯ «ПУСТЬ СИЛЬНЕЕ ГРЯНЕТ БУРЯ» ДОРОГО ОБОШЛАСЬ РОССИИ — ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ ПОГИБШИХ —
КАКОВА БЫЛА ДОРОГА ЗАБЛУЖДЕНИЙ ГОРЬКОГО
в 1905 году и потом в 1913 году — дважды Горький (автор тезиса «пусть сильнее грянет буря») выступал против Достоевского и против его постановки Станиславским и Немировичем-Данченко в театре спектакля по роману «Бесы» — … ах возможно был бы спектакль и не было бы революции 1917 года… выступал он и против другого величайшего гения России против Врубеля… и упрекал его в непонятности — ну конечно понятнее всего фотография а там где надо фантазировать душой и интуицией — это не по «великому» пролетарскому писателю… я же реалистов называю поверхностными и говорю — они пишут кожуру апельсина не передавая сущности его и глубины образа…
фильм я не смотрел и поместил просто как закладку посмотреть — а вдруг получилось… хотя веры мало почему-то — сомнение что а вдруг это не по велению сердца сделано о потому что модно или поступил заказ…
Бесы
СЕРИИ
-=-
вначале Горький излагает сюжет:
Мелисанда узнает, что прибыл Жофруа, — она уже слышала о нем, — и боится, что стража Комнена убьет его и она не увидит его. В это время к воротам дворца подходит чужеземный рыцарь, и начальник стражи, обнажив меч, идет встретить его. В тоске Мелисанда слушает, как у ворот стучат мечи, и вот пред ней является рыцарь, возбужденный битвой, полный огня и силы и гордости своей победой. Она думает, что это Жофруа, и он не успевает разубедить ее в этом. Из уст ее текут приветливые речи и похвалы его храбрости, ее глаза горят восторгом и любовью — она все-таки женщина, а он — мужчина и не торопится вспомнить о своем товарище, умирающем в море, на галере пиратов. И вот, когда у них не хватает слов для выражения чувств, являются поцелуи. Но в конце концов товарищ Жофруа вспомнил о чести и дружбе и указал в окно на галеру, стоявшую в море. А Мелисанда еще раньше почувствовала, что она ждала большего от Жофруа и что не поцелуи нужны ей. Потрясенная своей ошибкой, проклиная себя, она едет на галеру в сопровождении дам и видит умирающего рыцаря, который встречает ее прерывающейся от слабости и восторга песнью. Он достиг своего идеала, пройдя сквозь многие препятствия, претерпев муки и страдания, — он видит свою Грёзу — вот она склонилась над ним!
И, счастливый, он умирает. Это — вся пьеса. В ней много интересных лиц, красивых деталей; она проста, трогательна, и каждое слово ее полно чистого и сильного идеализма, — в наше скучное, нищее духом время она является призывом к возрождению, симптомом новых запросов духа, жаждой его в вере. Эта пьеса — иллюстрация силы идеи и картина стремления к идеалу. Именно этим объясняется ее большой успех у нас и не особенно крупный в буржуазной и меркантильной Франции.
Михаил Врубель, * «Принцесса Греза» 1896
далее критикует Врубеля:
Теперь посмотрим, как иллюстрировал Врубель своей кистью эту простую и трогательную, облагораживающую сердце вещь. При первом взгляде на его панно — в нем поражает туманность и темнота красок. Нет ни яркого африканского неба, ни жаркого солнца пирамид, ни воздуха, и общий фон картины напоминает о цвете протертого картофеля и моркови. Присматриваясь пристальнее, вы вспоминаете о византийской иконописи — те же темные краски, то же преобладание прямых линий, угловатость контуров и китайское представление о перспективе.
[MORE] Едва ли это оригинально, во всяком случае — не ново, а после художников Возрождения и среди таких современных мастеров, как Васнецов и Сведомские, Суриков и другие, — некрасиво, даже уродливо. Жизни в картине совершенно нет, и концепция ее имеет очень мало общего с сюжетом.
Фигуры пиратов однообразны, и почему-то — очевидно, намеренно — всем им придана одна и та же поза. Положим, их только трое, но зачем это все они облокотились о плечи друг друга? Это делает их деревянными, а отсутствие скорби или вообще какого-либо выражения на их темных, византийских физиономиях еще более увеличивает их неподвижность. Так же неподвижно деревянен и товарищ Жофруа, стоящий у мачты, опираясь на неестественно большой и тяжелый меч. Пилигрим Антоний и доктор настолько странно поставлены, что кажется — они стоят на воде моря и смотрят в галеру через борт. А сама галера, кажется, сдрейфовала на тот борт, который обращен к зрителям, и лежит на нем, позволяя фигурам людей стоять на палубе совершенно прямо, хотя палуба и кажется наклоненной к зрителям под углом градусов в тридцать. Это уже — прямо-таки нелепо. Волны под галерой написаны грязновато-голубой краской, а форма их напоминает о чем угодно, но уж никак не о воде.
Центральные фигуры картины у людей, не знакомых с сюжетом, могут вызвать только недоумение, а пожалуй, и смех над художником. Мелисанда висит в воздухе, складки ее платья напоминают о древесных стружках, на плече не положено тени, и шея принцессы кажется неестественно, уродливо длинной. Лицо у нее пестрое от разноцветных мазков, долженствующих изображать тени, и вся она слишком воздушна и прозрачна для нормандки. Ведь она из рода Роберта Гвискара, завоевателя Сицилии, а он коренной нормандец, один из сыновей Танкреда Готвиля, графа из департамента Манш, в Нормандии. Ее можно с некоторой натяжкой принять за ангела, за видение умирающего Жофруа, но, умирая за свою Грёзу, трубадур не смотрит на нее, а смотрит, по воле Врубеля, на свои неестественно изогнутые, угловатые пальцы, бряцающие на лире невиданной формы. На лице умирающего рыцаря — ни вдохновения, ни счастья, ни важности, — в нем ничего не отражается; в лице принцессы Грёзы — ни скорби, ни раскаяния; в лицах пиратов и всех людей на галере, любивших вдохновенного идеалиста, — нет ничего, что показывало бы, как они относятся к его смерти. Жофруа не видит Мелисанды, висящей в воздухе, в головах его ложа, а она смотрит не в лицо умирающего за нее рыцаря, а на струны лиры.
(интересно что персонажи Врубеля смотрят не друг на друга а сморят дальше — в глубину мира — чтобы понять как и что мешает людям и их счастью близких душ любить друг друга — отсутствие реализма т.е. ненатуральность и условность как раз и помогает погрузиться зрителю в интуитивные потоки размышлений и пытаться понять тайны природы человеческих отношений — Ю.К.)
И в общем все это исполнено какими-то ломаными линиями, капризными мазками, неестественных цветов красками, грубо, с ясной претензией на оригинальность, но без вдохновения, с намерением произвести впечатление, сразу поражающее, но без средств к этому.
Так испортил М. Врубель красивый сюжет Ростана и не менее удачно он испортил былину о Микуле, помещенную на другой стене павильона — против Грезы. Желто-грязный Микула с деревянным лицом пашет коричневых оттенков камни, которые пластуются его сохой замечательно правильными кубиками. Вольга очень похож на Черномора, обрившего себе бороду, лицо у него темно, дико и страшно. Дружинники Вольги — мечутся по пашне, «яко беси», над ними мозаичное небо, все из голубовато-серых пятен, сзади их на горизонте — густо-лиловая полоса, должно быть, — лес. Трава под ногами фигур скорее напоминает о рассыпанном костре щеп, рубаха на Микуле колом стоит, хотя она, несомненно, потная, — должна бы плотно облегать тело. Лошади — в виде апокалиптических зверей.
Врубель * камин «Микула Селянинович»
О, новое искусство! Помимо недостатка истинной любви к искусству, ты грешишь еще и полным отсутствием вкуса. Ведаешь ли ты то, что творишь? Едва ли. По крайней мере М. Врубель, один из твоих адептов, очевидно, не ведает. По сей причине он пишет деревянные картины, плохо подражая в них византийской иконописи, и, иллюстрируя одно из юбилейных изданий Лермонтова*, приделывает Демону каменные крылья,
Врубель * Демон
а на обложке либретто «Гензеля и Греты**» рисует карикатуры двух идиотов вместо поэтической парочки: брата и сестры.
Портрет артисток Т.С. Любатович в роли Гензеля и Н.Н. Забелы в роли Гретель в опере Э.Гуммердинка «Гензель и Гретель» на сцене Панаевского театра в Петербурге. 1895 г. * Врубель * Акварель, карандаш. (справа жена Врубеля — Н. Забела)
*(Имеются в виду иллюстрации Врубеля, выполненные им для издания: «М. Ю. Лермонтов. Сочинения. Художественное издание т-ва Н. Н. Кушнерева и К°, т. I-II, М., 1891. Издатель П. П. Кончаловский».)
**(… на обложке либретто «Гензеля и Греты» … «Гензель и Гретель» опера Э. Гумпердинка. Поставлена на сцене Русской частной оперы (гастроли в Петербурге). Премьера состоялась 2 января 1896 г.)
В конце концов — что все это уродство обозначает? Нищету духа и бедность воображения? Оскудение идеализма и упадок вкуса? Или простое оригинальничанье человека, знающего, что для того, чтоб быть известным, у него не хватит таланта, и вот ради приобретения известности творящего скандалы в живописи?
(1896. Беглые заметки. M. Врубель и «Принцесса Греза» Ростана. — Собр. соч., т. 23. M., Гослитиздат, 1953, с. 161-166.)
Если вы дадите картину даже и с фантастическим сюжетом, но написанную ясно и просто, — ее поймут. Ведь понимают же «Славословие*» Сурикова в Третьяковской галерее, понимают и «Ковер-самолет» Васнецова** здесь на выставке — к слову сказать, богатой картины, но бедной искусством. Под картиной Поленова «Христос и грешница» не надо подписывать ее название, и Ге, несмотря на его мистицизм, тоже понятен. Понятны все художники, которые мыслят ясно, ибо сказано: «кто ясно мыслит, тот ясно и излагает». Краски — это тот же стиль.
(«понятность» в живописи и борьба с отклонением от натуральности и реализма — это тоже примитивизм мышления который был и у Гитлера и у Сталина — тирания не желает искусства которое зовет к размышлениям им надо только банальность — Ю.К.)
…
Микула Селянинович * Васнецов
(конечно у Васнецова здесь правильное направление и подражание Врубелю — попытка нарушить формы в рисунке у персонажей с целью подчеркнуть и силу и былинность и попытка разбить пашню слева на условные элементы … но он чувствует себя на этом пути — в попытке оторваться от натуральности — неуверенно и робко — Ю.К.)
… Когда я посмотрю на умирающего царевича, убитого Грозным, и потом на этих запорожцев, заливающихся здоровым хохотом, на Николая, готового лечь за человека костьми, и на проводника-татарина с его самодовольной, животно-красивой рожей*, мне все это — талантливое, большое, яркое и истинное, — все это говорит мне: вот искусство! Вот как оно широко должно брать жизнь! Бог создает соловья и паука, слона и блоху, и — всюду он великий творец, и во всем он художник, везде его любовь к жизни, везде — напряженное стремление создать вещь как можно лучше, умнее и ярче. Человек во всей деятельности своей, — а в искусстве всего больше, — должен быть художествен, т. е. красив и силен, как бог.
(Речь идет о картинах И. Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», «Запорожцы, сочиняющие письмо к турецкому султану», «Николай Мирликийский избавляет от смерти трех невинно осужденных в городе Мирах Ликийских», «Прогулка с проводником на южном берегу Крыма» (1887, Гос. Третьяковская галерея).
«И Достоевский велик, и Толстой гениален… но Русь и народ ее значительнее, дороже Толстого, Достоевского и даже Пушкина, не говоря обо всех нас» Горький
(но что такое народ без своих гениев и без своего народного искусства? немое несмышленое тупое орудие в руках пролетариата? — Ю.К.)
-=-
(боюсь что принялись делать фильмы по заказу отрабатывая отпущенные деньги а не по движению души осознать страшный путь революционной партийной круговой поруки — убивать всех кто им не нравится в том числе и друг друга)
наверно слабые фильмы — но все же надо взглянуть…
-=-
.
Добавить комментарий