Среди коммунистов не наблюдалось единства в отношении к продажной любви. Сам вождь мирового пролетариата считал вопросы секса второстепенными на фоне приближения мировой революции. А с проституцией предлагал бороться решительными мерами.

В августе 1918 года Ленин писал в Нижегородский совдеп:

«В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов, навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п.<…> Ни минуты промедления. Не понимаю, как может Романов уезжать в такое время.»

В то же самое время отвечавшая за социальную сферу нарком общественного призрения Александра Коллонтай писала:

«Для классовых задач пролетариата совершенно безразлично, принимает ли любовь формы длительного оформленного союза или выражается в виде преходящей связи. Идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви».

 

Видимо, не в последнюю очередь из-за этого идеологического разнобоя привлекавшиеся к борьбе с проституцией ведомства стремились как можно быстрее сложить с себя эту обязанность. К примеру, в ноябре 1922 года от этого последовательно отказались Наркомат труда и НКВД РСФСР.
И в результате искоренение «позорного пережитка буржуазного прошлого» оказалось в ведении куда менее влиятельного Наркомздрава. В этом ведомстве борьба с торговлей телом естественным образом свелась к выявлению и профилактике венерических заболеваний среди проституток и их клиентов.

 

 

Формально, конечно, борьба с проституцией в стране продолжалась, но даже популярный в 20-е годы лозунг «Коммунизм — могила проституции» говорил о том, что власть не рассчитывает на скорую победу.
В стране пытались создать сеть профилакториев для перевоспитания жриц любви. Но исправно функционировал только один из них — в Ленинграде. И в ознаменование успехов в его работе в 1929 году в Ленинграде на первомайскую демонстрацию вывели колонну перековавшихся проституток.
Но дальше этого дело не шло. Возможно, потому, что, по официальным данным, количество профессиональных, постоянно работающих на панели проституток в городах колебалось от нескольких десятков в губернских городах до нескольких сотен в столицах.

 

 

Местом знакомства проституток с клиентами чаще всего оказывались кафе, а для клиентов попроще — квалифицированных рабочих и конторщиков — чайные. Этот вид услуг с большой выгодой для себя использовали очень многие точки общепита.
Об одном из кафе в Ленинграде участковый докладывал: «Со времени открытия дела шли совершенно слабо. Публики было мало, а тут вдруг все сразу перевернулось, и поправились дела. Кафе было как кафе, но стало оно очагом проституции, и благодаря тому, что кроме пива и тому подобных вещей можно купить и женщину, публики стало видимо-невидимо…
Собираются проститутки после 11 час. вечера. Полный разгар около 1-2 час. ночи. Приходит женщина как женщина, садится у столика, заказывает черный кофе и сидит с одним стаканом и озирает зал. Мужчина выбирает по вкусу, приглашает Марусю или Лили и т. п. к своему столику, угощает, разговаривает, сговаривается и, уплатив по счету, с дамой уезжает.
Едут чаще всего на частную квартиру или к ней, или к нему. ‘Расплата’ происходит уже не в кафе, а по приезде на место. Внушающему подозрение дают понять, что деньги требуются вперед. Вот и вся картина. Юридически не придерешься».

 

В 30-е годы считалось, что проституции больше не существует. Однако количество проституток в стране не уменьшалось. Торговля телом наблюдалась даже в местах заключения.
В приказе по Беломорско-Балтийскому исправительному лагерю ОГПУ от 8 февраля 1933 года, к примеру, говорилось: «В результате чрезвычайно слабой культурно-общественной работы и недостаточного внимания к нуждам заключенных женщин в быту имеются даже такие ненормальности, как кражи, пьянство, картежная игра и проституция».

Иллюстрации из книжки о половом воспитании 1931 год.

 

 

В послевоенные годы, как и после гражданской войны, размер рынка секс-услуг регулировала экономическая ситуация. Официально проституция не существовала, но власти были вынуждены применять неординарные меры для ее обуздания. К примеру, в 1957 году для борьбы с гостиничными проститутками было введено правило, запрещавшее посторонним находиться в номерах после 23 часов.
К дамам, торгующим своим телом, стали применять меры общественного воздействия. Самой распространенной были стенгазеты, где помещалась карикатура на проститутку, указывалась ее фамилия и адрес. Кого-то, наверное, это смущало. Но большинство только радовалось бесплатной рекламе.

 

 

С середины 50-х, когда число приезжающих в СССР иностранцев стало измеряться десятками тысяч, в стране расцвела валютная проституция.
И не в последнюю очередь поэтому комсомольские отряды начали безжалостную охоту на стиляг и появлявшихся с ними девушек. А вскоре Президиум Верховного совета РСФСР принял указ о борьбе с тунеядством.
В число лиц, ведущих антиобщественный и паразитический образ жизни, попали и проститутки. Выполняя указ, к 1962 году милиция выявила в России 5119 проституток. И 1502 из них, как особо злостные, были отправлены на поселения в отдаленные места.

Из статьи Евгения жирнова.

 

 

Из итервью Д.Драгунского:

Вокруг секса в СССР всегда был ореол запретности. При этом секс, разумеется, был. В огромном количестве — не меньше, чем сейчас. В СССР не было другого — рекламы секса.
Принято думать, что во время телемоста Ленинград — Бостон одна женщина сказала: «У нас в СССР секса нет». Это ошибка: на самом деле она сказала, что в ССР такой рекламы нет. Что секса нет на телевидении.
В 1920-е годы советская власть отпустила сексуальные вожжи. Высвобождение сексуальности и раскрепощение женщины шло в рамках той же борьбы, что шла с религией, гимназиями, преподаванием греческого и латыни, вицмундирами, табелью о рангах. Тогда же была декриминализирована гомосексуальность. Разводы стали абсолютно свободными: можно было развестись, не ставя в известность партнера.

 

 

Потом, при Сталине, началась имперская политика — запретили аборты, криминализовали гомосексуальность, и развод стал длительным делом. Даже в 1960-е годы, если вы хотели развестись с женой, нужно было опубликовать объявление в «Вечерней Москве». Только очень влиятельные люди могли себе позволить развестись тихо.
После войны очень не хватало мужчин, поэтому отменили алименты. Вопрос о признании отцовства вообще не ставился: женщине, которая не была в браке, просто ставили в свидетельство о рождении ребенка прочерк.
Тогда шутили, что рождаемость повышалась за счет высокой оборачиваемости мужика. Потом, когда к началу 1950-х ситуация начала выравниваться, снова взялись за укрепление семьи. Появился знаменитый фельетон «Порхающий подлец» — про мужчину, который наделал детей и не платит алименты.
Алиментщиками занималась милиция и суд, на работу присылали исполнительные листы. За одного ребенка нужно было платить 25% от зарплаты, за двух — 33%, за трех и более — 50%.

 

 

В большом ходу были непристойные фотографии. Их продавали в поездах люди, которых почему-то называли белорусами. Я их впервые встретил в поезде Москва — Калининград в 1965 году, и они действительно были чем-то похожи на белорусов — блондинистые, скуластые, с глубоко посаженными ярко-синими глазами.
Притворялись глухонемыми, каковыми на самом деле не были. Он к тебе подходил, в локоть толкал и доставал порнографические фотографии. Снимки делились на две неравные части: меньшая была переснимкой иностранных фотографий, большая же — наш очаровательный хоум-мейд.
Все происходило на железных кроватях с никелированными шишечками и кружевными подушечками, с картинами «Мишки» Шишкина на стенах. Серийных фотографий практически не было — каждая фотография представляла отдельную сцену.
Пачка таких снимков стоила 3 рубля. Для сравнения: пачка сигарет «Столичные» стоила 40 копеек, бутылка водки — 3 рубля, билет в театр — 1,5 рубля.

 

Иногда фотографии продавались как колода карт, тогда сбоку на каждой картинке был еще и значок — к примеру, дама треф. Кроме этого, были еще порнографические рукописные рассказы, местного производства, на русские темы.
Позже появились переводы с английского — была знаменитая книжка «Каникулы в Калифорнии». «Камасутра», напечатанная на машинке, тоже тогда распространялась.
Но на книжном черном рынке в СССР продавались только приличные вещи — Кафка, Пастернак, Цветаева; были рынки, где продавалась фантастика, рынки, где продавалась религиозная литература.
Около букинистического магазина у памятника Ивану Федорову напротив «Детского мира», где толкались все книжные жучки, порнографической литературы не было.

 

 

В начале 1970-х произошел очередной прорыв: в СССР стали попадать серийные порнографические альбомчики с сюжетами, порнографические комиксы. Их переснимали, печатали ночами, кто-то продавал, наверное.
В самом начале 1970-х пошло кино на любительской восьмимиллиметровой пленке. Кино было иностранное, причем фабрично изготовленное, судя по качеству. Привозились такие пленки в основном из Германии. Фильмы были сняты как немое кино — то есть не нужно было звука, чтобы понять сюжет. А сюжет был!
Все видеоролики 1960 — 1970-х и даже 1980-х годов были с остроумной или забавной фабулой, поэтому это было весело и интересно смотреть. То, что делают сейчас, — тупо и пошло.

 

 

Помню знаменитый анекдот, как человек приходит в скверик около Большого театра, садится на скамейку — а его кто-то там берет за коленку; он пересаживается на другую — а там его за плечо обнимает кто-то; на третьей его пытаются поцеловать, он подходит к милиционеру и говорит: «Товарищ сержант, ко мне пидорасы пристают!»
А милиционер ему этак нежно: «А ты зачем пришел в наш садик?» Среди геев были достаточно известные компании музыкантов и артистов.
Я помню фразу кого-то из родителей, когда назвали фамилию какого-то человека: «Это наш педеарх» — то есть самый главный гей. У одной нашей знакомой, соседки по коммуналке, гей увел молодого мужа. Ей было за 40, мужу где-то 30 — 35, он стал пропадать.
Она решила его выследить и прошла за ним в какую-то квартиру. Ну, думала, к бабе пошел, смотрит — а там сплошные мужики сидят, выпивают. Она решила: пьянка, карты, мало ли что.
Говорит: «Вадик, пошли домой, здесь тебе нечего делать». Вдруг пожилой мужчина, почти старик, красиво одетый, с бриллиантовыми запонками, падает перед ней на колени и говорит: «Не забирайте Вадика, он моя последняя радость». Она потом пересказывала эту историю на кухне в коммуналке. С Вадиком она, естественно, развелась после этого.

 

 

О геях говорили спокойно, они не шокировали. Реальные дела заводились только в том случае, если речь шла об изнасиловании. Правда, на режиссера Параджанова завели дело, по которому он сел.
Это было связано с тем, что он занимал диссидентскую позицию; кроме того, говорили, что он был безумно богат. Рассказывали легенды, что его отец был купцом, который сотрудничал с советской властью, помогал закупать хлеб за границей.
И якобы ему шили дела, связанные с золотом, но поймать не могли. В итоге пришили дело за мужеложство: мальчик какой-то написал заявление. Но потом за него заступилась вся мировая общественность, а главный европейский «педеарх» Луи Арагон, коммунист, лауреат Международной Ленинской премии, лично уговорил Брежнева освободить Параджанова.
Многое изменилось в 1960-е годы, когда в тюрьмах появилось это страшное «опускание». Это было связано с безумной архаизацией сознания. Появились опущенные, петухи, — совершенно новое явление в СССР.

 

 

Проститутки были на платформах больших пригородных станций. Они сидели, вытянув ноги, а цена была написана на подошвах: мимо идешь и смотришь — на нее и на цену.
На проституток в Москве было две цены: 3 рубля и 5 рублей. Девушки прохаживались около метро «Проспект Мира». Они делали себе колечки из трешек или из пятерок — зелененькое или синенькое, чтобы была понятна цена.
Но к проституткам мало кто ходил: пользоваться услугами проституток все равно что платить за питьевую воду, когда она бьет из каждого фонтанчика. И без того был избыток девушек, которые были готовы вместе с тобой бесплатно предаться радостям секса.

 

 

Существовал, конечно, страх перед инфекцией. Боялись гонореи, сифилиса, которые были очень распространены. С этим связывали много мифов.
Например, люди знали, что от сифилиса проваливается нос, но мало кто знал, что это происходит только через 10 лет, если не лечиться. Поэтому ребята утром после веселой ночи на полном серьезе ощупывали себе носы.
Проблемы возникали еще и из-за отсутствия гигиены. В народе говорили, что распутные девушки мылись чаще, а вот интеллигентные девочки белье меняли раз в четыре дня, тогда же и мылись.
Даже в 1970-е годы девушка-студентка, которая снимала комнату в коммуналке и принимала каждый день душ, слыла у соседок проституткой. По тем временам считалось, что только проститутка будет мыться каждый день.Ну и как не вспомнить фильмы 80-х появившиеся на видеокассетах в СССР «Распутин. Оргии при царском дворе» и «Екатерина и ее жеребцы» — подорвавшие мораль в позднем СССР. 🙂

 

 

Частные альбомы советских фотографов 80-х — начала 90-х.:)