В любой женщине есть тайна. А эта была буквально соткана из тайн, красоты и несомненного таланта. В послевоенной Европе её называли российской Мата Хари. Книга её воспоминаний «Мои часы идут иначе» – увлекательнейшее чтение, где вымысел изящно переплетается с действительностью. Но даже в этой книге она так и не раскрыла свою главную тайну, унеся её в могилу…

Сколько существуют войны, столько востребована разведка. Среди бойцов невидимого фронта было немало представительниц прекрасного пола: библейская Далила,

Мата Хари,

«фройлен Доктор» (Элизабет Шрагмюллер),

актриса Марика Рекк

и, наконец, любовница Эйнштейна Маргарита Коненкова…

И вот еще одно имя. Осенью 45-го оно замелькало на страницах многих зарубежных газет и журналов под сенсационными заголовками: «Шпионка, овладевшая Гитлером», «Комната в ставке фюрера», «Под меховой шубкой — Орден Ленина», а вот у нас долгие годы оставалось неизвестным…

ГИТЛЕР НЕЖНО ПОЦЕЛОВАЛ ОЛЬГЕ РУКУ И УДАЛИЛСЯ С НЕЙ В СОСЕДНЮЮ КОМНАТУ…

Как-то, выступая перед ветеранами войны в ворзельском пансионате «Победа», я рассказал о Доме-музее Чехова в Ялте, о своей давней встрече с сестрой великого писателя Марией Павловной Чеховой. Меня буквально засыпали вопросами, а один из присутствовавших — бывший командир взвода 1660 Гвардейского противотанкового артиллерийского полка I Украинского фронта Останин поведал о встрече в Германии с Ольгой Чеховой.

По моей просьбе он эти воспоминания записал и вручил на следующий день (теперь они хранятся в фондах ялтинского Дома-музея Чехова).

«Это было в конце мая 1945 года в Германии. Шоферы нашего полка угнали чей-то спортивный автомобиль. Через некоторое время из комендатуры полка поступило грозное приказание: «Машину вернуть, а виновных строго наказать!». Меня вызвал командир полка и говорит: «Товарищ Останин! Садитесь в машину, берите с собой несколько банок консервов, хлеба, пару бутылок вина и езжайте по тому адресу, где твои остолопы взяли спортивный автомобиль. Уговорите хозяев, чтобы они позвонили коменданту и сказали, что машина возвращена в целости и сохранности».

Еду в спортивной машине, моя — следом… Навстречу выходит моложавая женщина. Я пытаюсь объясниться, коверкая немецкие слова: «Гутен таг, фрау»… А она мне на чистейшем русском: «Здравствуйте!». — «Вы знаете русский язык?!» — спрашиваю. «Как не знать!» — отвечает. Даю команду своим орлам: «Несите в дом консервы, хлеб, сало, вино». Хозяйка улыбается и ставит на стол рюмки. Я наливаю нам с ней, а она солдатам: «Ребята, прошу к столу». — «Будем знакомиться, — говорю. Я офицер Советской Армии, младший техник-лейтенант Останин». А она: «Ольга Чехова».

Потом позвонила в комендатуру: «Я сама разрешила солдатам покататься на своей машине». Происшествие было снято с полка».

Той же весной меня пригласили на очередную Международную Чеховскую конференцию в Ялте. В фондах Дома-музея Чехова меня ждал сюрприз: опубликованные в Мюнхене в 1971 году мемуары Ольги Чеховой на немецком языке «Мои часы идут иначе». К тому времени я уже знал: Ольга Чехова, с которой в Германии встретился лейтенант Останин, урожденная Книппер, родная племянница Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, а с «дядей Антоном» находилась как бы в двойном родстве. В фондах меня ознакомили с документами, проливающими свет на ее жизнь.

Вот, например, такой, с грифом «Совершенно секретно»:

«Донесение из Берлина. Москва. УКВД СССР. Принято по ВЧ товарищу Берия Л. П. Газета «Курьер», издаваемая в Берлине под контролем французских военных властей, 14 ноября с. г. поместила заметку: «Орден для Ольги Чеховой».

Как сообщает газета «Майнцер Анцайтер», известной киноартистке Ольге Чеховой был вручен лично товарищем Сталиным высокий русский Орден за храбрость.

Как при всей своей ненависти к славянам Гитлер умудрился по уши очароваться Чеховой, остается загадкой

С первых дней войны, как сообщает газета, Ольга Чехова имела в своем распоряжении комнату в ставке фюрера. Ей удалось добиться особого расположения Гитлера, который ради нее устраивал большие приемы. Когда фюрер на глазах у нескольких тысяч присутствующих нежно целовал ей руку и удалился с ней в соседнюю комнату, это среди высокопоставленных лиц, фашистов и промышленников вызвало ошеломление…

Не раз она была посредником в особо трудных случаях, которые имели военный интерес. Так, один известный генерал через Чехову ставил вопрос о введении каких-то новых орудий, о которых он бесполезно просил до этого по официальным военным каналам.

Много лет вела опасную игру, не будучи разоблаченной… Только в последние дни, когда Красная Армия сражалась в пределах Берлина, ее шофер, через которого весь материал передавался в Москву, был арестован. Ей самой чудом удалось избежать гестапо». И резолюция: «Тов. Абакумов. Что предполагаете делать в отношении Чеховой? Лаврентий Берия».

Тут впору остановиться, перевести дух, рассказать о том, что предшествовало резолюции в духе «казнить нельзя помиловать».
Книпперы — обрусевшие немцы, издавна жили в России. Отец Ольги Константин Леонардович, талантливый инженер, строил Закавказскую железную дорогу, пробивал туннели. «Великолепный парень, с ним приятно», — писал о нем жене Антон Павлович Чехов.

У Ольги с детства два родных языка — русский и немецкий. Владела французским и итальянским. Образование — классическое русское. До 17 лет она жила с родителями то на Кавказе, то в Петрограде. В канун Первой мировой войны ее направили в Москву к любимой «тете Оле». Там и увидел юную красавицу Михаил Чехов, племянник писателя (потом его назовут «вторым гением в семье Чеховых»), тогда актер знаменитого Художественного театра.

Вспыхнувший роман развивался бурно и вскоре завершился тайным венчанием молодых в деревенской церквушке под Москвой. Это вызвало шок у всей родни. Недосмотревшая за племянницей Ольга Леонардовна тут же примчалась к молодоженам и «с истерикой и обмороками на лестнице перед дверью квартиры требовала, чтобы Оля сейчас же вернулась к ней». Но увещевания, слезы родителей не помогли…

С ЧАРЛИ ЧАПЛИНОМ ОНА ГРЫЗЛА СЕМЕЧКИ

Свое первое замужество, которое оказалось недолгим и не очень счастливым, Ольга Чехова назовет «сумасбродством, за которое впоследствии пришлось дорого расплачиваться». Однако именно оно, введя ее в мир Художественного театра, в круг друзей Михаила, подарив ей дочь, наконец, наградив звонкой фамилией, во многом определило ее дальнейшую жизнь.

Последовала длинная череда мимолетных увлечений, романов, браков («насчет разбитых мужских сердец — то не перечесть», — годы спустя вспомнит ее старшая сестра Ада).

Ольга Чехова с Адой. Берлин, 1933

От Михаила Чехова ушла с неким Фридрихом Яроши, бывшим австро-венгерским военным, красавцем-обольстителем и авантюристом. Вышла за него замуж, и в январе 1921 года уехала с ним в Германию. В Берлине Ольга Константиновна, вскоре расставшись со вторым мужем, начинает с нуля («ведь я, кроме занятий с Мишей, никакой школы не имею»). Настойчивость и целеустремленность, красивое, бесстрастное, непроницаемое лицо, таящее в себе постоянную загадку, редкая трудоспособность («я работаю с энергией 100 лошадей») сотворили чудо.

В «маленьких театриках» и на большой сцене играла по-немецки русские пьесы. Пришла известность. «В эти дни вышли все критики обо мне. У меня самый большой настоящий успех, — пишет она «тете Оле», — театр всегда полон». Но настоящая известность приходит к ней в кино: «Маскарад», «Ханнерль и ее любовник», «Красивые орхидеи». Знаменитый в свое время фильм «Мулен Руж» (1929 год) с Ольгой Чеховой в главной роли обошел экраны мира.

Слава, баснословные гонорары, но… «Запад я где-то принимаю, а где-то отталкиваюсь всеми силами. Людей сторонюсь. Чужое все, ископаемые какие-то», — писала она «тете Оле» 10 декабре 1931 года. В другом письме: «Здесь каждое слово — деньги, каждый день — деньги… Зовут в Америку, но я не поеду. Не могу я среди людей без сердца и души работать».

В Америку она все же поедет. В Голливуде ее наперебой приглашают такие кинознаменитости, как Дуглас Фербэнкс, Гарольд Ллойд, Адольф Манжу. С Чарли Чаплином она грызла семечки. Король смеха, выплевывая шелуху, лукаво спрашивал: «Так будет по-русски?».

В 1936 году Ольга в третий раз становится под венец. Жених — бельгиец, миллионер. В том же году на экраны Европы выходит фильм «Бург-театр», и Ада Книппер пишет из Брюсселя в Москву тете: «Успех у Ольги потрясающий, и изумительно снято, и играет по-настоящему, как большая актриса». В другом письме: «Ольга живет в самой лучшей части города, чудесная квартира, очень элегантная… Муж Ольги очень хороший и порядочный человек, изумительно выглядит, очень избалован, но черствый, сухой делец. С ним всем нелегко… Зачем Ольга вышла замуж — не знаю. Деньги на все тратит сама».

Ольга Чехова на балу прессы. Берлин, 1939

Снова развод. Ольга Чехова, свободная и независимая, опять в Берлине. Ее обожает Гитлер, недолюбливает Геббельс. Но это неважно. Ведь она под покровительством самого фюрера.

Как свидетельствует Валентин Бережков, автор книги «С дипломатической миссией в Берлине», на всех правительственных раутах в честь Молотова в Берлине рядом с вождями нацизма постоянно блистает, наряду с первыми звездами немецкого кино, Ольга Чехова.

Она встречается с Гитлером и Муссолини, Герингом и Геббельсом, дружит с женой Геринга, тоже актрисой. Пользуется покровительством ее мужа. Положение примадонны нацистского экрана устраивает ее. Еще в большей мере это могло устроить Москву. Если… Ольга Чехова действительно была «агентом Сталина»?

 

Любимица Гитлера и суперагент Сталина Ольга Чехова дожила в Мюнхене до глубокой старости и после смерти входит в число знаковых женщин XX века

Заметки, статьи о шпионской деятельности суперзвезды немецкого экрана, «королевы нацистского общества» осенью 45-го появляются почти одновременно в американской прессе и в серьезном лондонском журнале «Пипл»: «Шпионка, овладевшая Гитлером. Ольга Чехова, знаменитая немецкая актриса эстрады и кино, живет в данное время в замке — на восточной окраине Берлина».

В немецкой газете «Вохенпост»: «под меховой шубкой у Ольги Чеховой сверкает Орден Ленина, полученный вместе с виллой и личной советской охраной в благодарность за долголетнюю шпионскую деятельность в армии Адольфа Гитлера».

МОЛОДАЯ ДЕВУШКА НА УЛИЦЕ ПЛЮНУЛА ЧЕХОВОЙ В ЛИЦО: «ЭТО ТЕБЕ, ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!»

Ольгу буквально засыпают письмами. В одних — восхищение, в других — угрозы, проклятия. Нет покоя и вне дома. Еще недавно царившую на экране («женщина-вамп, сумевшая разбудить мужскую тоску», на фронтах Второй мировой войны немцы ждали лент с Ольгой Чеховой), ее всюду узнают. «Однажды на улице, — пишет она в своих воспоминаниях, — ко мне бросается молодая девушка, плюет мне в лицо: «Это тебе, предательница родины!». У Ольги Чеховой не одна — две родины. Какую она «предавала»? Какой оставалась верна?

Была ли суперзвезда суперагентом Сталина? Сама Ольга Чехова в своей книге — а еще ранее в своих опровержениях 1945 года — на вопрос этот отвечает отрицательно.
Конец войны застал кинозвезду недалеко от Берлина. С дочерью Адой и внучкой Верой она оставалась в своем доме — добротном, с личным бункером «глубиной в 60 ступеней».

В одной из комнат дома обнаружен высокий чин СС. Хозяйке за укрывательство угрожает расстрел. Ее задерживают и допрашивают. Первая встреча-беседа Чеховой с офицером СМЕРШа полковником Шкуриным состоялась 27 апреля 1945 г. Приводим фрагменты из протокола допроса:

«— Приходилось ли вам встречать руководителей фашистского государства?
— С приходом к власти Гитлера в Германии в 1933 году я была приглашена на прием, устроенный министром пропаганды Геббельсом, где присутствовал и Гитлер. Я в числе других актеров была представлена лично фюреру. Он выразил мне наилучшие свои симпатии. Кроме этого, заинтересовался русским искусством, расспрашивал о моей тете Книппер-Чеховой. На политические темы разговоров не было.

— А еще вы бывали на приеме?
— Да, в 1938 году. Был устроен прием Риббентропом по случаю приезда японской делегации. По какому случаю они приехали, мне неизвестно. В театре Риббентроп попросил меня сесть в первом ряду. Справа от меня сидел Гитлер, слева — Геринг. А дальше другие члены германского правительства и дипломатического корпуса. В таком положении нас снимали на кинопленку, а на другой день в газетах Германии и других стран были опубликованы фотоснимки. На аналогичные приемы я приглашалась к Геббельсу и в дальнейшем.

— Когда и где?
— В первый день войны Германии с СССР на даче Геббельса в Ланке (60 километров cевернее Берлина) я была приглашена на прием…
Велись разговоры о немецком походе на СССР. Геббельс выразил мнение, что до Рождества 1941 года немецкие войска будут в Москве. Я позволила заметить, что, по моему мнению, этого не случится. Что по своей территориальности маленькая Германия не сможет победить СССР. Геббельс ответил, что в России будет революция и это облегчит победу над СССР. Я позволила себе заметить, что революция может быть только в стране, где бывает оппозиция.

— Ведь вы открыто выступили против действий германского правительства. Вас же могли арестовать.
— Меня не арестовали. Разговор закончился довольно холодно, и впоследствии я ни на какие приемы больше не приглашалась.

— Кого вы еще знаете из видных деятелей немецкого государства?
— В лицо — всех руководителей немецкого правительства, встречалась с ними на приемах…».

…Познань… Аэродром. На военном самолете Ольгу Чехову доставляют в Москву. Почти весь июнь (25 дней) она — после почти 25-летней разлуки — в красной столице строго инкогнито. Звонки, встречи с «тетей Олей» и другими родственниками запрещены. Хозяйка квартиры, где поместили Чехову, — жена советского офицера, пропавшего без вести.

«Из-за холода женщина со своими детьми ютится на кухне. Две комнаты обставлены для меня. При случае меня навещают офицеры. Они приносят книги, играют со мной в шахматы». Жена офицера и «государственная актриса» отлично уживаются. Продукты, которые молодые люди в штатском ежедневно привозят в дом, тоже содействуют сближению.

Время от времени ее везут на допросы. «Я сижу в скромно обставленной комнате, напротив меня — несколько офицеров. Партнеры по беседе вежливы, никто не кричит, в голосе даже намека на угрозу…

…Они беседуют со мной о литературе, музыке, театре, кино… О личных контактах с Гитлером, самым близким его окружением. Делал ли какие-то заметки Геббельс во время театральных репетиций, диктовал ли свои законы кинематографу, с каких пор наметилось соперничество между Герингом и Геббельсом в культурной жизни Берлина, каково личное впечатление от Гитлера, Геринга, Геббельса и Муссолини, что известно о Бормане.

На все эти затронутые в беседе вопросы я дала, более или менее исчерпывающие ответы. — вспомнит много лет спустя Ольга Чехова. — О Геббельсе я могу рассказать много, о Гитлере и Муссолини меньше, а о Бормане вообще ничего. Я его никогда не видела».

25 июня 45-го ее на самолете отправили назад, в Берлин.

 

«Мои часы идут иначе» называется книга Ольги Чеховой. Эта удивительная женщина действительно выбивалась из времени

ТАК КТО ВЫ, ОЛЬГА ЧЕХОВА?

На запрос ее племянника Владимира Книппера, автора строго документальной книги «Пора галлюцинаций» (1.12.1993 года) руководитель пресс-центра Службы внешней разведки России Ю. Г. Кабаладзе ответил: «Каких-либо сведений о том, что Ольга Чехова является агентом НКВД, не обнаружено».

Точки над «i» были поставлены, когда вышла в свет книга одного из руководителей внешней советской разведки в годы войны генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова.

«Известная актриса Ольга Чехова, бывшая жена племянника знаменитого писателя, была близка к Радзивиллу и Герингу и через родню в Закавказье связана с Берией, — писал генерал. — Позднее она была на личной связи в 1946-1950 годах у сменившего Берию министра госбезопасности Абакумова.

Первоначально предполагалось использовать именно ее для связи с Радзивиллом. У нас существовал план убийства Гитлера, в соответствии с которым Радзивилл и Ольга Чехова должны были при помощи своих друзей среди немецкой аристократии обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру. Группа агентов, заброшенных в Германию и находившихся в Берлине в подполье, полностью подчинялась боевику Игорю Миклашевскому, прибывшему в Германию в начале 1942 года.

В 1942 году Миклашевскому удалось на одном из приемов встретиться с Ольгой Чеховой. Он передал в Москву, что можно будет легко убрать Геринга, но Кремль не проявлял к этому особого интереса. В 1943 году Сталин отказался от своего первоначального плана покушения на Гитлера, потому что боялся: как только Гитлер будет устранен, нацистские круги и военные попытаются заключить сепаратный мирный договор с союзниками без участия Советского Союза».

 

Свидетельство генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова кладет конец догадкам и объясняет многое — и «резолюцию Берии («Что предлагаете делать с Чеховой?», то есть как поступить с засветившимся, но особо ценным сверхсекретным агентом), и ту спокойную уверенность, с которой любимица фюрера ждет прихода Советской Армии, и вежливые допросы-беседы в Москве, историю с угоном автомобиля и полную свободу передвижения по «советской зоне», и открытие салона, со временем фирмы «Косметика Ольги Чеховой», и беспрепятственный переезд в западный Мюнхен.

О БЫТЕ АКТРИСЫ ЗАБОТИЛСЯ ЛИЧНО НАЧАЛЬНИК СМЕРША

Годы не властны над ней. Во время Второй мировой войны она станет женой, потом вдовой известного аса-летчика. Любопытный документ, подписанный начальником Четвертого отдела главного управления СМЕРШа, проливает свет на ее личную жизнь.

«О. К. Чехова в настоящее время в Берлине, Фридрихсхаген. С ней проживает (дальше имена дочери и зятя актрисы. — Б. Х.) некто Зумзер Альберт Германович, 1913 года, немец, преподаватель физкультурной академии в Берлине, чемпион по легкой атлетике. Живет у Чеховой О. К. и находится с ней в близких отношениях».

 «Чемпион по легкой атлетике» моложе Ольги на 16 лет. По хозяйству «молодоженам» помогает домработница. Документ датирован ноябрем 1945 года. Из других документов и докладных записок следует, что о быте Ольги Чеховой заботится лично начальник СМЕРШа генерал Абакумов.

По его распоряжению сверхсекретному агенту помогают с продовольствием, бензином, строительными материалами для ремонта дома, куда была выставлена охрана из трех человек. Сохранилось письмо Ольги Чеховой на имя Абакумова, где она называет его «дорогой Виктор Сергеевич» и спрашивает: «Когда встретимся?». Встречи уже с другими генералами, надо полагать, продолжались и после ареста и расстрела Абакумова.

«Ее здесь называют женщиной, которая изобрела вечную молодость», — пишет Ада Книппер «тете Оле» (29 октября 1949 года). В этом же письме: «…красива, молода, лет на 35 не больше». Ольга Чехова в послевоенные годы, как всегда, работает очень много, создает свой маленький театрик, вместе с дочерью, тоже актрисой, часто выезжает на гастроли. Снова появляется на экране.

За один только 1950 год снимается в семи фильмах. Один из них — «Человек, который хотел жить дважды». Сама же Ольга Чехова прожила не две, а несколько жизней. Она долго не расстается с мечтой о приезде на первую свою родину (1965 год): «Собираюсь в Москву… Я старею. Мне уже 68 лет и очень хотелось бы повидать могилы дяди Антона и тети Оли».

Ольга Чехова — любимица Гитлера, суперагент Сталина — благополучно доживает в Мюнхене до глубокой старости. И после смерти в 1980 году остается одной из самых знаковых загадок Второй мировой войны…

Тут бы поставить точку, но есть еще одна история, без которой наш рассказ об Ольге Чеховой будет неполным.

«Городская комендатура Таганрога. Таганрог 4.10.1942 года Дом Чехова (ул. Чехова, N 69) взят под защиту».

Этот необычный, из ряда вон выходящий документ хранится в фондах Таганрогского литературного музея Антона Павловича Чехова, расположенного, к слову, в здании мужской гимназии, где учился будущий писатель.

Он вступает в противоречие с политикой гитлеровского вермахта на оккупированных территориях, политикой, четко сформулированной в одном из приказов практика войны генерал-фельдмаршала Рейхенау: «Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения»…

О том, как неукоснительно выполнялись эти и другие подобные приказы на всей территории, оккупированной врагом, свидетельствуют разоренные мемориальные литературные музеи Ясная Поляна, Михайловское, Тургеневское и Спасское-Лутовиново…

ЗА СПАСЕНИЕМ МУЗЕЯ ЧЕХОВА СТОЯЛА ПРИМАДОННА НАЦИСТСКОГО ЭКРАНА

И в Украине, и в Беларуси на месте музеев оставались пепелища, руины… Чем же вызвано особое отношение к Чехову? Дом «под защитой», даже название улицы сохранено… В нем в целости и сохранности остались картины, иконы, мебель, утварь, воссоздающие жизнь Чеховых в первые годы купеческой карьеры отца писателя.

Задолго до Таганрога в мою жизнь вошли чеховская Ялта, знаменитая «белая дача», тоже почти без ущерба пережившая оккупацию. Историю о том, как в годы войны был спасен ялтинский Дом-музей Чехова, я — в кратком изложении — впервые услышал от сестры писателя Марии Павловны Чеховой, в августе 1953 года.

В Доме-музее я побывал тем летом дважды. И каждый раз мне решительно везло на встречи. Первый визит к Чехову мы, отдыхая в Ялте, нанесли вместе с женой. В саду («Сад будет необыкновенный. Сажаю сам, собственноручно, одних роз посадил сто») нас ждал приятный сюрприз. На одной из скамеек в тени огромного кедра сидела женщина почтенных лет. Лицо величавое, будто вырезанное на камее. Хорошо знакомая по фотопортретам Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Великая актриса, жена писателя…

Мы остановились как вкопанные. Не сговариваясь, боясь потревожить, молча повернули назад. Вскоре снова потянуло к «доктору Чехову». Пришел, а музей закрыт. Но я не огорчился: ведь оставался сад Чехова. Он встретил благоуханием, устремленными в небо зелеными свечами кипарисов, цветением индийской сирени. На знакомой скамейке о чем-то оживленно разговаривали две женщины: в молодой я узнал нашего экскурсовода, другая — в летах, в темном платье с разноцветными горошинками. Старинные очки в черной оправе. Сквозь них проглядывали очень живые, совсем не старые глаза.

«Мария Павловна», — донеслось… Бессменный директор, хранительница Дома-музея, Маша, родная сестра Чехова! Не удержался. Подошел. Поздоровался.

— Как, — спросил я, — удалось сохранить в неприкосновенности дом, обстановку, подлинные вещи Чехова во время оккупации Крыма? Ведь гитлеровцы — об этом знает весь мир — не пощадили ни Ясную Поляну, ни Михайловское…
— Об этом спрашивают многие. Постараюсь ответить статьей, над которой работаю.

Статья, о которой говорила Мария Павловна, так и не была дописана. К сожалению, пропал и оригинал незаконченной рукописи. Ниже — с сокращениями — сохранившиеся наброски.

«Последний раз я была в Москве 41-го. Весной до июня месяца… Разговоры о войне тревожили… и я поспешила скорее домой».

В Ялте я тоже застала беспокойство, но как-то не верилось в возможность войны… я ходила по всему дому, не знала, с чего начинать, как готовиться. Обдумывала, куда и что отправлять. А дом? Дорогой для меня дом. Если его разобьют и вещи расхитят? На что мне моя жизнь, если ее цель погибнет?

Нет, буду бороться, защищать, насколько сил хватит. И я осталась… Начала прятать все, что могло пропасть. И вот восьмого ноября пришли враги, но к нам нагрянули не сразу. Первыми явились квартирмейстеры — итальянцы и что-то написали мелом на парадной двери. Вскоре же появились немцы, человек пять, и вошли прямо в кабинет.

 

Я спустилась вниз и тоже вошла в кабинет. Из них один хорошо говорил по-русски, и он заявил: «Вот здесь наш майор, — показывал на письменный стол, — будет заниматься, а в этой спальне он будет отдыхать»…

— Я ответила им, что эти две комнаты нельзя занимать, что это «музеум» и что я могу предоставить майору другое помещение…

Стали рассматривать фотографии и увидели фотографию Гауптмана, которого я на всякий случай выставила, так как раньше… он был перед войной убран. «О, Гауптман, Тшехов!».

…Я провела их в столовую и заперла кабинет и спальню. Ключ положила в карман. Мне удалось убедить их, что Бааке (такая была фамилия их майора) может занять столовую, галерею и балкон, выходящий в сад. Они согласились. А кабинет и спальня во время пребывания немцев были заперты.

Я поднялась к себе наверх уставшая и взволнованная. Мое мужество покинуло меня. Мне хотелось плакать…

В таком состоянии я просидела до сумерек, а из коридора и лестничной клетки все время доходили до моего слуха тяжелые шаги подкованных сапог…
…Значит, я «в плену у немцев».

Свита майора поместилась в нашем цокольном этаже, где была комната жены Антона Павловича, брата и канцелярия. Там их было 12 человек с доктором. Во всех наших трех этажах распоряжалась моя Диева, и в начале Бааке принимал ее за хозяйку… Она держала их в строгости, но деликатно. Пленение продолжалось два с половиной года».

Несложно предположить, что могло случиться, если бы Мария Павловна, поддавшись уговорам, эвакуировалась. Не останься она (а в 41-м ей было уже под 80), чеховский дом просто бы разграбили, растащили.

ДАЖЕ ДОЧЕРИ «НЕИСПРАВИМАЯ АВАНТЮРИСТКА» НЕ СКАЗАЛА ПРАВДУ

16 апреля 1944 года Ялта была освобождена. Спустя несколько дней корреспондент Корольков сфотографировал Марию Павловну. На снимке, хранящемся в музее, она в каком-то ватнике, вся исхудавшая, бледная.

Спасали «белую дачу» не только Гауптман своим фотоприсутствием, но и те, сочувствующие поклонники «Тшехова», «добрые немцы», как потом напишет о них в своих воспоминаниях Ольга Чехова, для которых славянин, то есть по гитлеровским меркам, недочеловек, остался великим и любимым писателем, и майор Бааке, оккупант, который принял условия Марии Павловны, ее запрет, и оставил нетронутыми мемориальные комнаты, а своей надписью перед входом на дверях: «Собственность майора Бааке» оградил музей от посягательств.

Ольга Чехова с дочерью Адой

Но не стоит ли за всем этим, за «добрыми немцами» столь влиятельная в Третьем Рейхе примадонна нацистского экрана? Ее личные контакты с Гитлером были хорошо известны генералитету.

Ничуть не умаляя гражданский, человеческий подвиг Марии Павловны и ее помощниц, предполагаю, что покровительство Ольги Чеховой было и, возможно, сыграло решающую роль.

Были ли прямые контакты Ольги Чеховой с Марией Павловной в годы войны? Сотрудница Дома-музея Жукова подтверждает факт получения во время оккупации небольшой продовольственной посылки из Берлина. Из донесения «источника» Лаврентия Берии (ноябрь 1945 года):

«Когда Крым был оккупирован немцами: Ольга Чехова прилетела в Ялту к Марии Павловне Чеховой на самолете с кем-то из членов германского правительства».
А вот что пишет в воспоминаниях Владимир Книппер:

«Консультант Союза писателей Владимир Стеженский в годы войны был военным переводчиком: он рассказал, «что вместе с войсками вступил в освобожденную Ялту, в первый же день навестил Марию Павловну Чехову. На столе он увидел портрет красивой женщины. Спросил: «Кто это?». — «А это Оля Чехова, киноактриса…. Не будь ее — не знаю, уцелел бы наш Дом-музей»…

«По слухам, — пишет Виталий Вульф в своем предисловии к русскому изданию «Мои часы идут иначе», — именно Ольга Константиновна спасла Музей Чехова в Ялте и по ее просьбе немецкие оккупационные войска не тронули чеховский дом».

Ольга Чехова с дочерью

Все это «по слухам», в разговорах с близкими, родственниками. В воспоминаниях Марии Павловны имя Ольги Чеховой даже не упоминается. Ведь в ее глазах актриса оставалась примадонной нацистского экрана. В связи с этим напрашивается упоминаемый Вульфом эпизод. Почти анекдотический:

«Вскоре после окончания войны Ольге Леонардовне передали посылку из Берлина. Когда посылку открыли, увидели, что на конверте было написано: «О. К. Чеховой». Письмо было от дочери, адресовано матери. Дочь беспокоилась, что мать срочно вылетела в Москву на гастроли, не успев захватить с собой концертные платья и прочие необходимые детали туалета. И вот теперь у нее появилась возможность передать все это в Москву. Ее очень интересовало, как проходили гастроли во МХАТе и виделась ли она с «тетей Олей».

Мы уже знаем, какие «гастроли» ожидали в Москве Ольгу Чехову. Даже своей дочери (еще один штрих к портрету сверхсекретного агента) она перед отъездом не сказала правду. Нетрудно представить себе переполох в доме народной артистки СССР. Ведь ни «тетя Оля», ни родной брат Ольги Чеховой Лев Книппер, известный советский композитор, автор знаменитой песни «Полюшко-поле», понятия не имели о ее пребывании в Москве.

Ольга Леонардовна кинулась к своему ближайшему другу Василию Качалову. Великий артист был знаком с комендантом Берлина генералом Берзариным и решил позвонить ему. В ответ генерал посоветовал Качалову никогда никому вопросов об Ольге Чеховой не задавать.

Кончилось тем, что Ольга Леонардовна, приехав в Ялту, вместе с Марией Павловной стали судорожно уничтожать письма и фотографии Ольги Чеховой, полученные Марией из Берлина в годы оккупации. Ольга Леонардовна Книппер-Чехова умерла в 1959 году. Как и Мария Павловна, она ушла из жизни, так до конца и не узнав, какую службу сослужила родине «неисправимая авантюристка» (как любовно полушутя называла свою племянницу «тетя Оля»)…

Книга Ольги Чеховой “Мои часы идут иначе”

 

Ханна Райч. Валькирия гитлеровской Германии