К.и.н. Е.А. Андреева (Государственный Эрмитаж) Фортуна А.Д.Меньшикова в восприятии иностранцев.
Вопрос о значении личности Александра Даниловича Меншикова в русской истории неоднократно привлекал внимание исследователей. Вместе с тем, на сегодняшний день нет однозначного ответа на вопрос, как «счастья баловень безродный» смог стать «полудержавным властелином»?
Уже в первых годах XVIII в. датский посланник при русском дворе Г. Грунд подмечает: «Такие полномочия царь едва ли бы мог предоставить кому-либо еще из своих бояр, да и вообще трудно было бы найти кого-то, кто бы поддерживал такой фавор с разным усердием и успехом».
При этом известно, что Петр I не испытывал иллюзий о пороках своего любимца. К примеру, в 1698 г., согласно свидетельству И. Корба, при ходатайстве перед царем одного из вельмож (имя которого иностранец позабыл) о возведении А.Д. Меншикова в дворянское достоинство и присвоении звания стольника, Петр I ответил категорично:
«Александр уже и без того присваивает себе почести, на которые не имеет права, и честолюбие следует более унимать, чем поощрять».
С чем же связан тот факт, что Петр I, человек рациональный и несклонный к сентиментальности, двигавший как локомотив свои преобразования и сметавший всех и вся встававших на пути, держал А.Д. Меншикова возле себя, прощал ему многие проступки и позволил ему возвыситься как никому другому из своих приближенных?
Пролить свет на этот вопрос позволяют доклады и записки иностранных дипломатов того времени. Обратимся вновь к свидетельству Г. Грунда:
«Царю нравится придерживаться того правила, что он через этого фаворита (Меншикова) приводит в исполнение все дела, которые согласуются более с его пользой, нежели с щедростью.
Например, когда он вопреки привилегиям, данным его отцом и дедом, хочет урезать доход Строганова от русских солеварен, отнять у Розенбуша железные заводы, принизить и привести в покорность того или иного боярина, губернатора провинции, начальника приказа и тому подобное, то в таком случае сам царь не подает и виду, кажется весьма милостивым, а князь Меншиков делает все необходимые распоряжения».
Сменивший Г. Грунда в 1709 г. Юст Юль относительно отнятых у А. Бутенанта фон Розенбуша железоделательных заводов приходит к следующему выводу:
«Очень может быть, что доходами с этих заводов, равно как и с имущества, отнятого князем Меншиковым у многих других лиц, пользуется сам царь. Вообще он только прикидывается сторонником законности, и, когда совершается какая-нибудь несправедливость, князь должен только отвлекать на себя ненависть пострадавших.
На вопрос, кто пользуется монополией на право торговли царскою рожью и многими другими товарами, вывозимыми морем из Архангельска, всегда слышишь тот же ответ: «князь Меншиков».
На вопрос, кто пользуется в Москве доходами с того или другого производства, всегда слышишь, что все они принадлежат князю. Короче, все принадлежит ему, так что он будто бы властен делать что ему угодно. А про царя говорят, что сам он добр, на князя же падает вина во многих вопросах, в которых он нередко невинен.».
Ю. Юль на страницах своих «Записок» приводит и схему, позволяющую Петру I поступать так, как диктует необходимость, и при этом оставаться в глазах подданных «добрым царем»:
«Когда царь не хочет заплатить заслуженного содержания какому-либо офицеру или не хочет оказать ему защиты, то говорит, что сам он всего генерал-лейтенант, и направляет офицера к фельдмаршалу князю Меншикову; но когда проситель является к князю, последний уже предупрежден и поступает так, как ему кажется выгоднее.
Если бедняк снова идет к царю, то его величество обещается поговорить с Меншиковым, делает даже вид, что гневается на князя за то, что нуждающийся остается без помощи, но все это одно притворство».
Такова, по мнению датского посланника, была роль А.Д. Меншикова в колесе истории, которое уверенно крутил Петр I. Без сомнения на эту роль царь мог определить только человека, на которого мог целиком положиться и которому полностью доверял. И поэтому не случайно тема верности и преданности отражена и в гербе А.Д. Меншикова — в виде сердца, увенчанного короной. Какова же была цена царского доверия?
Предшественник Ю. Юля Г. Грунд, находившийся при царском дворе с 1705 г., говорит о прямой зависимости судьбы А.Д. Меншикова от положения России в Северной войне и настроений внутри страны, которые в то время были далеко не блестящи.
Так, 1706 г. начался осадой части русской армии в Гродно, длившейся с января по май, и поражением союзного русско-саксонского войска 3 февраля возле Фрауштадта.
Кроме того силы отнимало астраханское восстание, длившееся с конца июля 1705 г. по середину марта 1706 г. и оттянувшее с театра военных действий 20 тысячный корпус под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева.
Серьезность положения внутри страны в то время описал английский чрезвычайный посланник при русском дворе Ч. Уитворт: «Мятеж этот мог повлечь за собою крайне опасныя последствия, так как недовольство русских всеобщее».
В следующем 1707 г. существовала реальная угроза вторжения войск Карла XII в пределы страны, а в 1708 г. шведы предприняли последнюю попытку захватить Петербург. И в те годы Г. Грунд так охарактеризовал положение А.Д. Меншикова:
«Вероятно, пока жив нынешний царь, Меншикову не придется опасаться каких-либо превратностей, и царь часто уверял его в этом многими клятвами.
Однако многие еще по-прежнему полагают, что было бы величайшим несчастьем для князя, если бы шведы разбили русских и вторглись в пределы их государства, ибо тогда у царя не нашлось бы иного средства для примирения со своими подданными и подавления мятежей, как, приписав вину за многочисленные новые предприятия алчности и недомыслию другого, пожертвовать Меншиковым по желанию подданных».
Если об этом знал датский посланник, то, безусловно, осознавал и сам А.Д. Меншиков. Он брал на себя весь гнев обиженных, а также им сочувствующих и понимал, что Петр I, в случае неудач на театре военных действий или массовых народных волнений, отдаст его на растерзание разгневанной и жаждущей мести толпе.
Современники-иностранцы отмечают, что А.Д. Меншикова не любили все: и простой народ, и родовитая аристократия, и иностранцы, приехавшие на русскую службу.
И во время астраханского восстания среди бунтовщиков ходили следующие мысли: «Не сила Божия царю помогает, ересми он силен, христианскую веру поругал и облатынил, подмененный в детстве он царь… все те ереси от еретика Александра Меншикова».
Светлейший знал, что у каждого против него камешек за пазухой, и каждый готов в любую минуту вонзить нож в его спину, поэтому от царя он требовал власти и богатства, что последний ему и предоставлял. Английский посол Ч. Уитворт уже в 1710 г. называет А.Д. Меншикова «самой могущественной некоронованной особой в Европе».
И.Г. Фоккеродт живший в России с 1712 г. и состоявший 19 лет секретарем прусской миссии в России отмечает следующее: «… любимцы Петра I брали многие вещи на глазах у Сената, а особливо князь Меншиков, которому государь много лет кряду дозволял такое самовластие, что он мог делать в краю все что захочет, да при том еще до того щекотлив был насчет исполнения своих приказов, что если только одна из его сестер вступалась в какое-нибудь дело, весь Сенат не осмеливался отказать в ее желании».
Не вызывает сомнение богатство А.Д. Меншикова и его особое положение в государстве и при государе. И в этой связи представляет интерес следующее суждение Ю. Юля:
«…если бы князь Меншиков действительно обладал всем, что в России считается его собственностью, то доходы его достигали бы нескольких миллионов рублей.
Но на самом деле невероятно, чтобы такой правитель, как царь, крайне нуждающийся в средствах для ведения войны и столь же скупой для самого себя, как какой-нибудь бедняк-простолюдин, решился одарить кого-либо подобным богатством».
Итак, по мнению датского посланника, то, что наживал А.Д. Меншиков, поступало в собственность царя, а значит — государства.
Вместе с тем, в литературе и в общественном мнении на протяжении почти 300 лет А.Д. Меншиков предстает как вор и растратчик государственной казны, скупщик заводов, поместий и проч., хотя уже в первых декадах XVIII в. в Европе было известно, что А.Д. Меншиков брал на себя проводимые Петром I мероприятия, так или иначе выходившие за рамки закона или общепринятых представлений или уклада жизни русского общества того времени; а заводами, поместьями, как, кстати сказать, и домами А.Д. Меншикова, распоряжался по своему усмотрению сам Петр I.
Здесь можно вспомнить знаменитую фразу приписываемую «Королю-Солнцу» Людовику XIV: «Государство — это я», которой, по всей видимости, руководствовался и его «коллега» — русский царь.
+++++++++++++++++++
В продолжении темы:
В Китае чиновникам запретили переедать и вступать в «неподобающие» сексуальные связи.
22.10.2015
В КНР чиновникам запретили переедать, играть в гольф и вступать в «неподобающие» сексуальные связи, сообщает Reuters. Соответствующие правила обнародовала Коммунистическая партия Китая. Обновленные требования к дисциплине касаются всех 88 млн партийцев.
Таким образом партия пытается предотвратить участие чиновников в коррупционной деятельности. С момента прихода Си Цзиньпина к власти страна ведет активную борьбу со взяточничеством.
За последние несколько лет десятки высокопоставленных чиновников попали под следствие или сели в тюрьму. Истории о взятках и богатой жизни вызвали большое общественное негодование, поскольку считается, что чиновники должны жить скромно и быть моральным примером.
Теперь, согласно требованиям, члены партии должны разделить общественные и частные интересы, ставить на первое место интересы общества и самоотверженно работать. Отмечается, что гольф и чревоугодие попали в список нарушений впервые. Многие в КНР считают, что игра в гольф дает чиновникам возможность заключать «теневые сделки» и является «неподобающим» видом деятельности для слуг народа.
Добавить комментарий